Как историка и журналиста меня всегда интересовали книги, газеты, журналы, которые появились в переломные годы отечественной истории. Когда я начинал свое книжное собирательство, на полках букинистических магазинов, в том числе и в моей родной Туле, еще довольно часто можно было встретить печатные издания, увидевшие свет в 1905-1907 и 1917 годах: летучие листки, журналы, брошюры, книги. По возможности я их приобретал.
Не помню, чем привлек внимание небольшой сборник стихов не известного мне поэта Петра Бунакова «Из тьмы на свет» в скромной шрифтовой издательской обложке. Возможно тем, что в истории русской педагогики достаточно ярко просияло имя Николая Федоровича Бунакова, а может быть и тем, что стихотворный сборник значился под грифом партии социалистов-революционеров и был напечатан под ее лозунгом: «В борьбе обретешь ты право свое», или же просто потому, что понравились бегло прочитанные в магазине стихотворные строчки. Книгу выпустило московское издательство «Земля и Воля». Редакторами на титульном листе значились известные эсеры-интеллектуалы Е.К. Брешко-Брешковская, О.С. Минор и С.Л. Маслов.
Вся эта редакторская тройка (начну с нее) необычайно интересна сама по себе. Дворянка Екатерина Константиновна Брешко-Брешковская (1844-1934) вошла в политическую историю России как «Бабушка русской революции». Начав свой революционный путь в 1873 году в Киеве, в «Коммуне интеллигентной молодежи», она побывала (по делу 193-х) и в Трубецком бастионе Петропавловской крепости, и на Карийской каторге, и на поселении в Баргузине, и на нелегальном положении. Не сломленная ничем и никем, стала одним из организаторов и руководителей эсеровской партии и ее Боевой организации.
Осип Соломонович Минор (1861-1934), юрист по образованию, был сыном московского раввина. В 1910 году за революционную деятельность в составе партии эсеров был приговорен к десяти годам каторги. В 1917 году вошел в состав ЦК партии эсеров, редактировал газету «Труд», был избран председателем Московской городской думы, от партии эсеров стал членом Учредительного собрания. До отъезда в 1919 году в эмиграцию во Францию Минор успел побывать в большевистской тюрьме, о чем поведал не только прозой, но и стихотворением «В тюрьме», опубликованным в газете «Труд» в феврале 1918 года:
Кто б ты ни был, жертва свинства,
Меньшевик, с.-р., с.-н.,
Рыцарь Маркса из «Единства»
Иль из «Речи» джентльмен.
Или Дона сын мятежный,
Или польский кавалер,
Иль с Украйны зарубежной
Контрреволюционер,
Забастовщик из «Потеля»,
Саботер из «Земсоюз»,
Правый фланг из ex «Викжеля»,
Помни сей Hôtel de Luxe!
В 1933 году в Париже Минор выпустил книгу «Это было давно... (Воспоминания солдата революции)», которая наряду с воспоминаниями Е.К. Брешко-Брешковской до сих пор не утратила своей познавательной ценности.
Семен Леонтьевич Маслов (1874-1938) известен как талантливый экономист-аграрник. Был министром сельского хозяйства в четвертом составе Временного правительства. Избирался в Учредительное собрание. В советское время из страны не уехал, но от политической деятельности отказался - тем не менее, неоднократно подвергался репрессия и в 1938 году был расстрелян как враг народа.
Но вернемся, собственно, к стихотворному сборнику и его автору. Поиск сведений о нем я начал с известного справочного издания - «Словаря псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей», составленного И.Ф. Масановым. На странице 86 четвертого тома (М., 1960), догадываюсь, что человека, которого я ищу, возможно, звали Петр Петрович Бунаков, 1888 года рождения, художник, писатель и поэт, выступавший иногда под псевдонимами Дядя Петр, Редактор Барс и другими. И больше никаких о нем сведений словарь не содержал.
П.П. Бунаков. «Из тьмы на свет».
Обложка и титульный лист
Обидно, конечно, но есть ради чего пожертвовать свободным временем и окунуться в мир справочников, мемуаров, периодических изданий и литературных сборников первых десятилетий бурного ХХ века. Своеобразным путеводителем могли стать, как я полагал, прежде всего, стихи самого Петра Бунакова, опубликованные в сборнике. В нем представлены четыре поэтических цикла: «Песни кандальные», «В часы покоя», «Мировой пожар» и «Алые зори». Но здесь меня постигла неудача. Ничего напрямую автобиографического в сборнике Бунакова я не обнаружил, за исключением того, что писать он начал лет примерно с двадцати. Поэт-самоучка писал о трудной доле рабочих и крестьян, о человеческом братстве, о тяготах войны и заре свободы, которую принесла России Февральская революция 1917 года, о природе, о радости пробужденной земли.
Но одно стихотворение мое внимание все-таки привлекло особо. Оно обращено к потомкам и называется «Наш музей»:
Лет через восемьдесят с лишком,
В наследство перейдет детишкам
Наш «Политический музей»:
Сухие мумии князей…
Остаток сброшенного трона,
Изрядно смятая корона,
От «старца» Гришки волосок, -
Да Горемыкинский песок…
Изящный туфель балерины,
Перо распоротой перины,
Когда «стихийно» шел погром,
Подарок «чину» серебром…
Веревка «смертника», оковы,
С лицом преступника целковый,
В крови измызганная плеть,
Приказ – «патронов не жалеть»!
Разившая крамолу пушка,
С отбитым горлышком косушка,
За то с печатью и гербом,
Да провокаторов альбом.
Кастет «союзника» Гамзея…
Все пригодится для музея.
Все, что носило имя – гнет.
Все соберем, не позабудем
И скажем так грядущим людям: -
Смотри, любуйся, человек,
Чем был богат минувший век!
Перелистав последние страницы стихотворного сборника «Из тьмы на свет», я невольно задумался: у кого из моих земляков – жителей рабочей Тулы, полвека хранилась эта книжка - у бывшего эсера, любителя поэзии или кого-то еще? В Туле дореволюционной и первых революционных лет работала довольно крупная организация партии социалистов-революционеров, деятельность которой окончилась печально массовыми расстрелами и тюремными застенками. Об этом мы не раз беседовали за чайным столом с моим хорошим товарищем доктором исторических наук, профессором Александром Ивановичем Юрьевым, много лет посвятившим изучению истории эсеровской партии. Книга с его автографом, подаренная мне, написана почти целиком на архивных материалах, необычайно интересна.
- Так называемая «эсеровская литература уже» в начале 1920-х годов была вычищена с полок советских библиотек и читален, - рассказывает А.И. Юрьев. - Большей частью она подверглась переработке в качестве макулатуры, частично сгорела на «показательных» кострах большевистских инквизиторов, в некотором количестве была заперта в спецхране. Поэтому эсеровские издания, как дореволюционные, так и первых революционных лет, являются довольно редкими, несмотря на некогда большие тиражи (в несколько тысяч и более экземпляров)…
Возвращаясь к Петру Бунакову, отмечу, что мои дальнейшие разыскания его творческого наследия оказались не напрасными. Они сформировали представление о рабочем поэте-самоучке, как достойном представителе доныне еще слабо изученного пролетарского течения русской литературы серебряного века. Корни этого течения уходят не только в отечественную революционно-демократическую поэзию, но и в поэзию чартистского движения в Англии – (Эрнест Джонс, Вильям Джеймс Линтон, Джеральда Масси), французских коммунаров (Луиза Мишель, Гастон Кремье, Эжен Потье), творчество которых было известно русскому читателю благодаря переводам М.Л. Михайлова, Д.Д. Минаева, В.С. Курочкина, А.Я Коца и других авторов.
Удалось установить, что Бунаков, состоя в 1911-1912 годах сотрудником сатирического журнала «Свисток», являлся автором многих умных и язвительных насмешек, касавшихся современного политического положения России, ее партийной системы и жизненных язв. Некоторые из них вошли в сборник «Русская стихотворная сатира 1908-1917-х гг.», составленный И.С. Эвентовым и опубликованный в 1974 году в большой серии «Библиотеки поэта». В журнальной подборке «Объявления» Бунаков писал:
Тем, кто низко клонит шею,
Мелкой сошке – карьеристу
Продаю свою ливрею;
Обращаться к октябристу.
Эта острота обращена к партии 17 октября, отражавшей интересы крупной буржуазии и раболепствовавшей перед самодержавным режимом. А вот «реклама» черносотенцев и их предводителя доктора Маркова:
Всех лечу и утешаю…
Самый опытный хирург:
Зубы, ребра сокрушаю.
Адрес: Марков, Петербург.
На открытие в мае 1912 года судоходства в проливе Дарданеллы Бунаков отреагировал так:
Открыли, открыли пролив!..
Не будь, россиянин, ленив
И сплавь к басурманам за море
Свое безутешное горе.
Сплавь Думу, что еле жива, -
Роняет пустые слова
И, вместо народного дела,
Хомут канцелярский надела;
Все сплавь до конца, до конца,
Что злобой терзает сердца,
Что тело в борьбе надрывало
И к темному прошлому звало!
Поиски следов Бунакова привели из столиц в провинциальный Воронеж. Почему так? Думаю, по вполне понятным политическим обстоятельствам. После т.н. «левоэсеровского мятежа» летом 1918 года жить в Москве или Петрограде было небезопасно. Под подозрениями в измене революции в то время оказались не только активные эсеры, но и такие люди, как Бунаков, имевшие лишь косвенное отношение к эсеровской партии. В
Воронеже Бунаков сотрудничал в еженедельной рабоче-крестьянской газете «Воронежская беднота», издававшейся с декабря 1918 по сентябрь 1919 года, до прихода в город белогвардейцев. Одним из редакторов газеты был Г.З. Литвин-Молотов, открывший для нашей литературы Андрея Платонова. И Платонов, и Бунаков являлись сотрудниками газеты, публиковали здесь свои стихи, а последний еще и сатирические рисунки.
Из Воронежа Бунаков перебрался в Симбирск, где так же работал в местных газетах и «Окнах РОСТа». Вспомнить о нем общественность бывшего Симбирска (с 1924 года Ульяновска) не так давно заставил один курьезный случай. Еще в 1986 году в знаменитые московские реставрационные мастерские имени Игоря Грабаря из Ульяновского краеведческого музея для обновления были отправлены около 30 единиц хранения музейных фондов. Часть из них после реставрации вернулась в Ульяновск, а часть, по причине разгильдяйства музейных работников и реставраторов, осталась в мастерских, в том числе уникальные листы «Окон РОСТа» периода гражданской войны. В 2010 году об оставшихся в Москве экспонатах наконец-таки вспомнили и поспешили их вернуть. Сам факт изъятия из мастерской Грабаря ульяновских экспонатов был представлен при этом местной прессой как некий акт «просветление» музейного разума: ровно через месяц в реставрационных мастерских произошел сильный пожар, уничтоживший немало ценных произведений искусства.
Среди возвращенных музейных ценностей оказался и плакат художника П. Бунакова «Эсерочка-сказочка» (бумага, гуашь акварель), изготовленный в Симбирске в 1920 году. Плакат этот с несколько замысловатым сопроводительным текстом повествовал о том, что эсеровская партия приказала долго жить, окончательно порвав с народом и став на сторону контрреволюции.
В Симбирске выходило несколько революционных изданий, главным из которых была газета «Пролетарский путь». В качестве бесплатного сатирического приложения к газете печатался журнал «Бегемот», имевший подзаголовок: «Красный журнал для всех». Журнал выходил с одноцветными иллюстрациями, тиражом 2300 экз. и был необычайно популярен, поскольку выпускался талантливой творческой командой, одним из главных участников которой был Петр Бунаков. Он являлся сотрудником сразу двух отделов: литературного и иллюстраций, а попутно редактировал и журнал «Симбирский комар».
В стихах, баснях, сценках, шутках, в многочисленных карикатурах высмеивались бездельники, разгильдяи, чинуши из различных учреждений, мешающие гражданам новой России трудиться и отдыхать. Часто объектом насмешек являлись деятели горкоммунотдела, по-бюрократически относящиеся к нуждам населения, неповоротливые или нечестные деятели советских торговых организаций и т. п. Журнал энергично боролся против мещанства, обывательщины, проникающей в рабочую среду, осмеивал тех рабочих, которые поддавались мещанским соблазнам и религиозным предрассудкам.
В дальнейшем Бунаков обосновался в Самаре-Куйбышеве. 12 января 1933 года. самарская газета «Волжская коммуна» писала: «10 января исполнилось 25-летие литературной и художественной деятельности Петра Петровича Бунакова. Тов. Бунаков родился в Москве в 1888 году, а литературную работу начал в ленинградских периодических журналах, напечатав там несколько стихотворений. С первых же дней Октябрьской революции Бунаков принимает активное участие в советской прессе. Его стихи и карикатуры, напечатанные в «Бедноте», пользовались большой популярностью. Переехав в Самару, Бунаков сотрудничает в ряде самарских газет и журналов. Сейчас он работает художником в газете».
В Самаре (с 1935 по 1991 г. Куйбышев) Бунакова застала Великая Отечественная война. Уже немолодой к тому времени поэт, больше известный как сатирик, живо откликается на ее события. Весной 1942 года в прифронтовом Куйбышеве тиражом 30 000 экз. в издательстве «Большевистское знамя» вышла книга Бунакова «И стихом, и прикладом по фашистским гадам». 8 мая 1942 года газета «Волжская коммуна» писала: «Сборник Петра Бунакова «И стихом, и прикладам по фашистским гадам»… продолжает традицию «Окон РОСТА» и нынешних «Окон ТАСС». Агитстихи Бунакова глубоко патриотичны и подлинно народны. У сатирика - острое перо. Вот как разоблачает он лицемерие Гитлера:
«Пишите в сводке, - гаркнул он. –
Москвы не взяли – не горюем,
Москву ведь взял Наполеон,
А с Францией... мы не воюем».
Дальнейшие мои поиски зашли в тупик. Последние сведения о Петре Бунакове относились к 1944 году и были скудны. Очень надеюсь, что прочитав данный материал, Петром Петровичем Бунаковым заинтересуются самарские журналисты, литературные краеведы. Важно восстановить в деталях биографию этого интересного человека, собрать воедино его литературное и художественное наследство.
Кое-что в этом направлении уже сделано. В ходе книговедческого поиска автору этих строк удалось обнаружить более 25 публикаций поэтических произведений Бунакова в столичных и провинциальных поэтических сборниках, относящихся к периоду 1917-1921 годов. Стихи Бунакова были опубликованы в «Сборнике пролетарских писателей», изданном в 1917 году в петроградском издательстве «Парус» под редакцией М. Горького, А. Сереброва и А. Чапыгина, в «Пролетарском сборнике» Издательства ВЦИК (Кн. 1. Москва, 1918), в сборнике пролетарских поэтов «Гусли красноармейца» (Петроград, 1920), в стихотворном сборнике «Красный декламатор» (Воронеж, 1919) в «Сборнике стихотворений» Симбирского губагентства Центропечати (Симбирск, 1920) и других изданиях.
Не преувеличивая силу поэтического дарования Бунакова как певца революции, отмечу - его оригинальность и самобытность, вполне сопоставимые с такими известными его современниками и старшими товарищами по пролетарскому поэтическому цеху, как Е.Е. Нечаев, Ф.С. Шкулев, Ф.Т. Гаврилов... Разнообразные по своим поэтическим формам, стихи Бунакова, несмотря на остроту переживаемого страной момента (революция и гражданская война!), как правило, лиричны по содержанию, пронизаны разговорной естественностью интонаций, лишены ложного пафоса.
Особая строка в творческой биографии нашего героя – его литературные произведения для детей. Как оказалось, Петр Бунаков был не только журналистом, карикатуристом и поэтом сатирического дара, но и замечательным детским автором. В 1914-1918 годах его стихи и рассказы для детей печатались в таких популярных московских изданиях, как «Женская жизнь» и «Журнал для хозяек». В журнале «Женская жизнь» Петр Бунаков опубликовал стихи «В лесу», «Жене», «Молодые яркие березы», «Святая ночь». В приложении к «Журналу для хозяек» - «Для наших детей» им было опубликовано свыше 120 стихотворений, сказок в стихах и рассказов.
«Для наших детей».
Обложка журнала. 1914. № 12
Даровитый детский автор, Бунаков хорошо чувствовал детскую психологию, умел точным и ярким поэтическим словом согреть детские души, травмированные войной и разрухой, в которой в те годы жила страна. В советское время в списке детских авторов Петр Бунаков не значился, поскольку в его стихах, адресованных детям, нередко упоминались рождественские и пасхальные сюжеты. Петр Бунаков был далек от религиозного фанатизма. Он мягок и взвешен, доверчив судьбе и верит в лучшее в человеке. А потому вполне заслуживает возвращения и в нашу детскую литературу.
Сегодня написанные Петром Бунаковым сто лет назад произведения для детей можно встретить в некоторых детских журналах и сборниках. В том числе в возрожденном в 1997 году журнале «Детское чтение для сердца и разума». Как от стихов Есенина и Бунина от них веет радостью созидания, пафосом жизни, детской и юношеской романтикой, жаждой открытий и счастьем бытия.
Насколько Петр Бунаков был интересен как детский автор, пусть скажут его стихи. Из их многочисленного перечня я выбрал три. Все они были написаны в годы Первой мировой войны, когда забота о детях как бы отошла на второй план и в которой дети особенно нуждались.
ВСТРЕЧА МАЯ
Ароматен воздух чистый.
Весел бег весенних вод.
На лужайке бархатистой
Дети водят хоровод.
- Мы поем легко и дружно
Красоту полей, небес,
Книжных сказок нам не нужно –
Сказки нам расскажет лес.
Веселей шумите, травы!
Как мы ждали, стерегли,
Как в глубокие канавы
Опускали корабли…
Корабли пуская пели:
«Ты играй, ручей, играй,
Много солнышка в апреле,
Но желанней сердцу май…
Ты катись ручей веселый,
Ты скажи, что всех зовут,
Пусть жуки, букашки, пчелы
К нам в корабликах плывут…
Как метель не ворожила,
Сил не стало у зимы.
Стайка мошек закружила
Хороводы, как и мы…
Ландыш нежится счастливый,
Звон стоит от птичьих стай…
Здравствуй, шумный, шаловливый,
Беззаботный – месяц май!»
Ароматен воздух чистый.
Весел бег весенних вод.
На лужайке бархатистой
Дети водят хоровод.
«Для наших детей». 1915. № 5 (май)
ПОКОС
С первым проблеском зари
Вышли в поле косари.
Милый север, грустный север,
Как хорош твой мягкий клевер,
Как под острою косой
Он ложится полосой!
Звонко пели косы в поле
О небесной синей воле
И о том, как здесь красив
Океан полей и нив.
День прошел и клевер скошен,
На родную землю брошен.
Ветер, кончен праздник твой!
Не шуметь тебе травой,
Целовать нельзя ромашку,
И зардевшуюся кашку
Ты с земли не можешь гнуть,
Чтобы бабочку спугнуть.
Солнце яркий клевер сушит,
А тебя рыданья душат.
И по скошенным полям
Ты помчался к тополям.
Дико ветви их колышешь,
Речи ласковой не слышишь…
А шептали тополя:
- Не состарится земля,
И грядущею весною
Ароматною волною,
И тоскуя, и любя
Позовут опять тебя…
«Для наших детей». 1915. № 7 (июль)
НОВОГОДНЯЯ СКАЗОЧКА
Старый год идет по роще
Дряхлый, седенький и тощий...
Дед вздохнул, перекрестился,
В снег глубокий опустился:
«Ну, земля, прощай, забудь.
Я устал – хочу уснуть»...
Вдруг вспорхнули снегири...
И щебечут деду гости:
«...Новый Год идет, взгляни!»
Приподнялся дед кряхтя.
Видит, шествует дитя
В шапке, в валенках и в шубке,
Словно мак, алеют губки...
Воз огромный тащит свита,
Все цветами перевито...
И чего-чего тут нет!
Груды яблок и конфет,
Куклы, книги и тетрадки,
На колесиках лошадки...
Старый год кричит угрюмо:
«Мелюзга, а столько шума!»
Но бессильно замер крик,
И зарылся в снег старик!.
«Для наших детей». 1917. № 1 (январь).
