Она не оставляет равнодушным никого: одни любят, другие презирают. Но интересуются почти все. Её веяния многие пытаются уловить, но огромное количество людей в ней ничего не смыслит. Сиюминутная, не признающая границ и вечно живущая по своим собственным законам… Это все о ней. О моде.

Вечно живущая? Как минимум, несколько веков

- Да. Все началось еще в эпоху Возрождения с того, что называлось «костюмные книжки». Их было много в разных странах, а цель была в том, чтобы показать костюмы разных народов. – рассказывает заведующая отделом декоративно-прикладного искусства Государственного Русского музея и член редколлегии журнала «Теория моды» Юлия Демиденко. Встреча с ней состоялась в тульском филиале Государственного исторического музея. Так нетривиально началась зимняя серия специального проекта «ART-talk: для знающих толк в искусстве». Гости музея обсуждают и осмысливают процессы, происходившие и происходящие в искусстве и вокруг него.

Вопрос о национальных мотивах в истории моды Юлии Демиденко задали представители проекта «Дружба народов», который реализует НКО «Ассоциация независимых сайтов» при поддержке правительства Тульской области. Ведь мода – понятие не только интернациональное, но зачастую и рассказывающее о месте своего очередного рождения. 

Например, в 1991 году кутюрье Валентин Юдашкин в Париже на Неделе высокой моды представил совершенно революционную коллекцию «Фаберже». Модельер создал невиданные ранее каркасные наряды, напомнив всему миру, что имя легендарного ювелира неразрывно связано с Россией. Через три года российская история вдохновила Юдашкина на коллекцию pret-a-porter «Екатерина Великая». Дальше - больше, линейка от Юдашкина 2011 года сочетала в себе народные мотивы и традиции живописи, а прототипом одного из головных уборов стал дагестанский национальный костюм. К слову, Дагестанская диаспора не первый год существует и в нашем городе и активно сотрудничает с Объединением центров развития культуры. Так что местные дизайнеры тоже вполне могут вдохновиться их национальными мотивами.

Исследования и проекты искусствоведа Юлии Демиденко дают музейной истории актуальность, объем, цвет, вкус, все то, что можно почувствовать, что нам близко, интересно и доставляет удовольствие. В Тулу она приехала с темой про, так называемые, «модные картинки».

«Передо мной лежит серия гравюр, изображающих моды от начала Революции и примерно до Консульства. Запечатленные на них костюмы вызывают необоснованные насмешки так называемых серьезных людей, далеких от истинной серьезности; между тем в них заключена двоякая прелесть — художественная и историческая. Многие из них красивы и нарисованы с вдохновением, но не менее важно, на мой взгляд, то, что все они, или почти все, отражают моральные и эстетические нормы своего времени», - писал Шаль Бодлер.

- Юлия, что можно было увидеть в «костюмных книжках» - далеких предках нынешних модных журналов?

- «Костюмные книжки» издавались во многих странах, и первоначальной их целью было показать костюмы разных народов. В период Ренессанса Европа уже начала интенсивно общаться. В Венеции, например, такую книжку выпустил племянник Тициана. Там показано какие костюмы носят немцы, венецианки разных сословий – куртизанка, торговка, благородная дама. Благодаря таким изданиям, человек, находясь в пестрой толпе, мог понять, откуда прибыл идущий перед ним господин. Костюм – хороший опознавательный знак. В Северной Европе «костюмные книжки» рисовал Дюрер. Но он их не издавал. Однако его соотечественники этим вполне успешно занимались. А из подписей можно было узнать, как одеваются Германии в разное время года. Это были первые национальные отличительные черты в истории моды.

- С какого времени взгляды модниц прикованы к Парижу?

- Французская мода становится эталоном в XVIII – начале XIX века, но даже в это время этнографический интерес остается. Например, когда отстраивается Петербург, он привлекает всеобщее внимание. Если раньше было большое турне «Путешествие в Рим», то к концу XVIII века появляется «Северный тур». Люди хотят видеть, чем живет Стокгольм и новый, невиданный, но про который много пишут, Петербург. Приезжает много иностранцев, которые городскими нарядами, конечно, не удивлены. Но самобытность всегда вызывала любопытство туриста. И здесь на первый план выходили вопросы: как одевается простой народ, как выглядит костюм отдельной губернии? В это время Европа открывает мир и первое отличие, которое бросается в глаза – это костюм.

- В начале ХХ века жены крестьян, работавших на тульских фабриках и заводах, приезжали в город на свидание к мужьям. Острые на язык тулячки называли их поневницы. В городской среде это слово указывало на бедность и необразованность. Буквально «встречали по одежке»…

- Народная одежда, и правда, была своеобразной визитной карточкой и давала практически полное представление о человеке. По ней можно было легко понять не только какого он сословия и из каких краёв, но и семейный ли человек, и даже сколько у него детей. Внешний вид в прошлом достаточно четко отображал статус и общественное положение. Особый интерес к русскому костюму приходится на всемирные выставки. Что там показывать? Разумеется, не то, чем мы дублируем, а то, чем отличаемся. И почти всегда, с первый выставки в Лондоне 1851 года, присутствовали коллекции национальных костюмов.

Напомним, серии этнографических фотографий Жана-Ксавье Рауля «Несколько народных типов России» получили награды на Парижской географической выставке (1875) и на Всемирной выставке в Париже (1878). 

- В преддверии Нового года невольно вспоминаются маскарады. Наверняка, интерес к разным национальностям, подстегивал фантазию и при составлении карнавальных костюмов?

- Этнографическая тема в маскарадных костюмах была хорошо развита. Мы прекрасно знаем, что в журналах мод показывали маскарадные костюмы – испанский, китайский и очень часто русский. Конечно, они очень отдаленно напоминали подлинные народные костюмы, но все же несли в себе национальный дух и были востребованы в высшем обществе того времени. Журналы мод, действительно, включали маскарадные костюмы в основном в зимние месяцы. Но выпускались и отдельно целые альбомы, которыми можно было руководствоваться, при подготовке своего образа.

- По сей день некоторые политики выходят к публике в национальном костюме. Этим они подчеркивают свою близость к народу или хотят развлечь его?

 - Не совсем так. Это, просто, их работа.  Дело не в том, что политики носят национальный костюм, дело в том, что они показывают созданное в их стране. Это очень важный момент – осуществлять рекламу промышленности своей страны, дизайнеров, производителей тканей... Спросите у шотландцев про твид. Есть шутка, что у принца Чарльза в гардеробе даже нижнее белье твидовое.

- Грустно, что в нашей истории такие примеры вряд ли найдутся…

- Напрасно Вы так считаете. Конечно, в петровские времена в России еще не было мастеров высокого уровня, но позже они появились и в Петербурге, и в Москве. Наши цари были людьми формы, и ее нигде не шили так хорошо, как в русской столице. Мундиры носили не только военные, но и гражданские лица. Создалась целая каста военных портных. Из Австрии и из Пруссии приезжали в Петербург, чтобы заказать себе мундир.

- В женской моде законодательницами были императрицы?

- Не всегда. Если говорить о елизаветинском времени, то императрица была очень ревнива в этом плане. Никто не смел одеваться как она. Ей первой приносили образцы привезенных тканей, вееров, кружев, украшений. И она совсем не хотела, чтоб кто-то появлялся в чем-то подобном. Екатерине это было не настолько важно. А дальше по-разному… Мода демократизировалась, и большую роль начал играть театр.

- Неужели светские дамы считывали платья у артисток?

- В Петербурге, а он задавал тон всей России, были французские театральные труппы. И многие сцены из современной жизни артисты играли в своих личных костюмах. При назначении актрисы на роль учитывалось, сможет ли она позволить ее себе, есть ли у нее покровитель, который поможет соответствовать выбранному образу. Это было важно. Французские труппы выступали на ведущих столичных сценах, и актрисы в определенном смысле были послами моды. Дамы ходили в театр специально посмотреть, как они одеты.  

Редкий музейный каталог обходится без модных гравюр или модных иллюстраций, но до Юлии Демиденко никто в нашей стране их серьезно не изучал и не задавался вопросом, как и где они печатались? А тиражи у «картинок» были сумасшедшие – до 150 тысяч. Это дало толчок развитию типографского дела и… женской эмансипации.

Любая тема, которой касается Юлия начинает искриться множеством любопытных неожиданных подробностей и оригинальных деталей. В ее подаче, мода - социокультурный феномен, а не просто те или иные предпочтения, которые в данный момент господствуют в обществе. Мода - это непрерывно развивающийся процесс, действующий на каждого человека, даже если он думает, что совсем ей не подвержен.