Олег Владимирович Симонов - талантливый художник, иконописец - родился в Пасхальную ночь 9 апреля 1950 года.

Приучать ребенка к рисованию в семье начали рано – его отец был художником. В три года отец вручил ему карандаш, и по улице мальчик бегал с карандашом и бумагой, а вечером отец требовал показать, что он нарисовал за день. Потом задания усложнялись, и вскоре сын начал помогать отцу. Учась в 7 классе, будущий иконописец оформил всю четырехэтажную школу плакатами и стендами, за что его наградили путевкой в «Артек». Мальчик учился хорошо, и мать хотела, чтобы он получил высшее образование, но по настоянию отца талантливый юноша поступил в столичное художественное училище. Поступал и учился легко.

В 1970-е годы Олег Владимирович был принят в художественно-производственные мастерские при Союзе художников Тулы на должность оформителя. Работа в мастерских позволяла писать для себя, он писал портреты, а потом появилось много заказов, в том числе на серию портретов тульских исторических знаменитостей. Его работы экспонировались на областных и республиканских выставках.

Олег Владимирович скончался 4 февраля 2017 года после тяжелой и продолжительной болезни.


Борис Тебиев

«ПОРТРЕТ ИСТОРИКА-КРАЕВЕДА…»
(Вспоминая Олега Симонова)

Недавно я получил печальное известие. В Туле на 67 году жизни скончался Олег Владимирович Симонов. Он был художником. Настоящим и ярким. Не очень признанным, судя по скудности информации о нем в Интернете. Но талантливым, безусловно. Он долго болел. Последние годы провел в инвалидной коляске. Единственные сколько-нибудь полные сведения о нем, точнее о последнем периоде его жизни я почерпнул из материала Татьяны Шитовой на сайте Тульской Епархии.

Я запомнил Олега молодым и улыбчивым. Необычайно скромным и деликатным. Судьба свела нас в середине 1970-х годов. В то время я заведовал отделом пропаганды и культурно-массовой работы Тульского обкома комсомола. Олег трудился оформителем в Художественно-производственных мастерских при местном отделении Худфонда РСФСР. Он получил известность среди молодых художников и попал в поле моего зрения благодаря тому, что вместе с женой Людмилой оформил вновь открывшийся фирменный магазин «Тульские пряники». Размещался магазин в старинном здании на углу улиц Советская и Фр. Энгельса и был подлинным украшением этих улиц.

По прошествии многих лет могу с большой долей уверенности сказать, что во многом благодаря Олегу Симонову и его замечательной супруге началась как бы новая жизнь Тульского пряника. В прекрасно оформленном в духе старинного искусства хохломской росписи магазине пряники продавались в художественных упаковках и шли, что говорится, нарасхват. Я и сам не раз стоял в очереди, чтобы купить в подарок иногородним друзьям несколько сувенирных коробок с ароматными изделиями тульских кондитеров. О пряничном буме писали областные газеты, мелькали сюжеты на местном телевидении.

Тот факт, что авторами оригинального оформления магазина были молодые художники, не прошел мимо комсомольских органов. И райком, и горком комсомола старались как-то показать свою причастность к работе супругов Симоновых. Хотя те, по-моему, были весьма далеки от молодежной политической организации и по духу, и по сути. Они просто полюбили Тулу. Приехали сюда по распределению с дипломами Московского художественно-промышленного училища им. М.И. Калинина. Были по-настоящему увлечены своей работой, новыми сюжетами.

Вскоре оказалось, что Олег с Людмилой поселились в одной из квартир моего подъезда, в доме на Новомосковской улице. Здесь-то мы и познакомились, в обстановке, как говорится, неформальной. Их однокомнатная кооперативная квартирка была в то время и жилищем, и творческой мастерской, и местом дружеских встреч. Здесь рождались новые творческие замыслы, здесь они в основном и реализовывались.

Олег был на четыре года моложе меня, но разбирался в искусстве гораздо глубже и профессиональнее. Как мне показалось, он с некоторым удивлением узнал, что будучи комсомольским функционером я одновременно увлекаюсь краеведением, интересуюсь искусством, литературой. Пишу статьи и очерки не только о революционном прошлом города оружейников, но и о истории его культурных ценностей. Люблю живопись, скульптуру. Читаю лекции «Барокко в тульском зодчестве».

Олег был немногословным собеседником, но благодарным слушателем. С неподдельным вниманием воспринимал мои рассказы о тульской старине. Особенно его интересовали сюжеты из истории архитектурных памятников Тулы. В 70-е годы многие из них находились в плачевном состоянии, и мы оба мечтали о том времени, когда в отношении родной старины наступит коренной перелом. Когда вновь засияют величием тульские храмы. Когда будут реставрированы знаменитые «Ломовские ворота», усадьбы Ливенцевых и Лугининых, уникальные фрески ярославских мастеров в Успенском соборе Тульского кремля.

Олег родился и вырос в семье профессионального художника. Где-то далеко от Москвы. Его отец, видимо, был к тому же и весьма незаурядным педагогом. Заметив рано проявившийся интерес сына к рисованию, он умело и настойчиво развивал в нем с ранних лет задатки живописца. В три года Олег взял в руки карандаш и с тех пор не расставался с ним никогда.

Во время одной из наших встреч Олег, смущаясь, предложил:
- А давайте-ка я напишу портрет историка-краеведа Бориса Тебиева?
- Стоит ли? - засомневался я.
- А почему бы и нет? – возразил Олег.
– Живописный портрет – это почти что постановочная цветная фотография. Только более живая и выразительная, раскрывающая человека таким, как он есть.

Это меня как-то успокоило, и я согласился позировать. Знал бы что произойдет потом!..

Над моим портретом Олег работал несколько месяцев. Сначала были эскизы с натуры. Затем кропотливая и деликатная техника живописи темперой. Уточню: темперной краской по левкасу на деревянной основе с использованием натуральных пигментов — традиционная техника иконописи. И темпера, и левкас были у Олега под рукой. Вскоре появилась и «деревянная основа» – стандартная чертежная доска, формата А1 59 х 84 см, купленная в магазине «Канцтовары».

Олег изобразил меня в домашнем полувере, цвета бордо, вполоборота стоящим возле старинного письменного стола. По семейной легенде стол этот принадлежал когда-то покорителю Кавказа князю Барятинскому. За моей спиной в правом углу картины красовалась висящая на стене старинная икона Богоматери (не помню какой – Казанской или Владимирской). У меня была, конечно, небольшая коллекция старинных икон, но такой не было. В интерьер моего рабочего кабинета Олег вписал собственное сокровище второй половины XVIII века.

Портретное сходство меня несколько смущало, хотя окружающие утверждали: «Похож!». А вот икона Богоматери была выписана филигранно! С малейшими трещинками, потертостями и прочими дефектами видавшего виды старинного оригинала.

Уговор был такой: «Портрет историка-краеведа…» Олег оставляет мне, но при условии: как только появится возможность показать произведение на какой-либо выставке я немедленно отдаю картину автору. Картина выставляется, а затем, по закрытию выставки, возвращается ко мне.

Очередная годичная выставка работ молодых художников Тулы и области проходила, кажется, в начале июня 1976 года в Выставочном зале на Красноармейском проспекте, 16. Из работ Олега Симонова, представленных на выставку, придирчивый оргкомитет выбрал «Портрет историка-краеведа…». Однако кроме оргкомитета, состоявшего из старших товарищей участников выставки по творческому цеху, в Советском Союзе существовала еще и особая идеологическая цензура. Цензорами, а порой и инквизиторами, выступали партийные работники разных рангов. Достаточно вспомнить шабаш, который 1 декабря 1962 года устроил на выставке авангардистов в «Манеже» главный тогдашний цензор страны Никита Хрущев. Время от времени нечто подобное повторялось на бескрайних просторах советской державы. И уж никак не была защищена от этого выстоявшая перед танковой армадой Гудериана Тула.

За час до официального открытия выставки с идеологической проверкой в здание на Красноармейском проспекте нагрянула сама Галина Анатольевна Савина, всесильная заведующая отделом пропаганды и агитации Тульского обкома КПСС. Мужеподобная дама средних лет с лицом квалифицированной работницы. Достойная ученица главного партийного идеолога М.А. Суслова. Окинув орлиным взглядом экспозиция работ молодых художников, она буквально впилилась глазами в изображение лика Богоматери и властным голосом приказала сопровождавшей ее свите:
- Немедленно убрать это безобразие! …Еще икон нам здесь не доставало! …

Послушная свита из партийных инструкторов и работников управления культуры бросилась выполнять указание начальницы. Где-то нашли стремянку и в мгновение ока убрали «Портрет историка-краеведа…» с глаз долой - из выставочного зала в захламленную пыльную подсобку…

Выдав еще какие-то команды, главная идеологиня области села в черную волгу и укатила в обком, чтобы через час, к моменту открытия выставки, привести сюда самого Ивана Харитоновича Юнака, первого секретаря обкома КПСС. Напыщенного и самовлюбленного ставленника «днепропетровского клана». Тульской областью, как собственной вотчиной, Юнак распоряжался в течение 24 лет.

Ровно в 10:00 Иван Харитонович перерезал красную ленточку и объявил выставку молодых художников Тулы и области открытой.

Трудно передать, что испытала Галина Анатольевна, войдя в выставочный зал. «Портрет историка-краеведа…» как ни в чем не бывало висел на том же месте, с которого час назад его удалили услужливые партаппаратчики.

А произошло вот что. За полчаса до начала торжественного мероприятия в Выставочный зал стали стекаться его участники. Был среди них и Олег Симонов. Не обнаружив своего творения среди прочих живописных и графических работ, он бросился на поиски исчезнувшего портрета. Минут через пять «Портрет историка-краеведа…» был найден и вновь водружен среди прочих экспонатов. О том, что картина была удалены из зала по распоряжению самой Савиной Олег, разумеется, не знал, наивно полагая, что произошла какая-то техническая неполадка.

Выставка молодых художников 1976 года оказалась судьбоносной. Не столько для портретиста Олега Симонова, сколько для меня. На следующее утро, не ведавший о случившемся, я попал к Савиной «на ковер». Состоялся разговор «злого следователя» со «шнурком». Велся он с пристрастием. Смысл разговора состоял в двух коротких фразах: «Как я позволил рисовать себя на фоне иконы?» и «Подыскивай себе другую работу. В идеологическом аппарате делать тебе нечего!».

Прощения я не заслуживал, да и не просил: было бы за что! Однако впервые в жизни пожалел, что придя в 17 лет на завод и получив профессию токаря-инструментальщика, не остался там навсегда. Впрочем, худа без добра не бывает. Трудились в партийном аппарате и вполне приличные люди. И среди них Петр Дмитриевич Данилин, заведующий отделом науки и учебных заведений, фронтовик, ученый. Именно он помог найти для меня подходящее занятие и через несколько дней я уже принимал дела у ушедшего на пенсию директора технического училища при Тульском оружейном заводе. Кстати, училище в те годы было одним из крупнейших в стране. Место директора училища считалось «хлебным» и многие мне завидовали.

«Портрет историка-краеведа…» по моей просьбе Олег несколько изменил, дабы оградить и себя, и меня от подобных инцидентов в дальнейшем. Я попросил его поместить на место иконы Богоматери старинный план Куликовской битвы из приложения к книге историка Ивана Афремова, изданной в Туле середине XIX века. Олег тщательно скопировал исторический документ. Как будто так и было!

В дальнейшем я несколько раз возвращал портрет художнику. Он выставлял его на различных выставках. Так продолжалось до тех пор, пока во время одной из них, проходивших в Москве, произведение молодого тульского живописца не привлекло к себе внимание специалистов из Академии художеств. «Портрет историка-краеведа…» был приобретен этим солидным государственным учреждением. Радости Олега не было предела. Потом его приняли в Союз художников России.

Я радовался вместе с ним. Но с Тулой и с уютным кабинетом директора училища простился. Ровно через два года после вступления в должность. Как оказалось, навсегда. Но уже по собственной воле. Родную Тулу я променял на незнакомую таежную Тынду. Здесь меня ждали агитпоезд ЦК ВЛКСМ «Комсомольская правда», живая интересная работа с молодыми строителями «стройки века» – Байкало-Амурской магистрали.

За суматохой сибирской, а потом и столичной жизни я потерял Олега Симонова из виду.

Только недавно узнал, что, Олег Владимирович в полной мере разделил печальную судьбу нашей творческой интеллигенции эпохи перемен. Нужда, унижения, постоянные поиски работы. Не жизнь, а выживание. О себе он думал мало. Но в семье подрастали дочери Анна и Мария.

В начале 1990-х годов жизненная дорога привела Олега Симонова в Свято-Сергиевский храм, что в Заречье, на пересечении Октябрьской и Пузакова. В течение шести десятилетий это величественное культовое сооружение византийского стиля постройки 1898 года было заложником атеистического режима.

Возвращенный церкви, храм нуждался в серьезной реставрации как снаружи, так и изнутри. В течение пяти лет вместе с группой художников-реставраторов Олег Симонов кропотливо день за днем восстанавливал почти полностью утраченное внутреннее убранство храма Сергия Радонежского, игумена земли Русской и духовного наставника князя Дмитрия Донского. В эту работу он вложил весь жар своей души, все свое профессиональное мастерство. В содружестве с художником-иконописцем Владимиром Тимофеевым Олег Симонов выполнил настенные росписи храма и иконы для иконостаса главного алтаря. Впрочем, и проект иконостаса был разработан Олегом. По его эскизам были выполнены резные Царские врата. Параллельно с основной работой Олег создал два замечательных портрета - портрет храмоздателя митрополита Московского и Коломенского Сергия Ляпидевского (1820-1898) и настоятеля храма протоиерея Геннадия Ковалевского.

О.В. Симонов.
Портрет митрополита Сергия Ляпидевского.

Среди тульских художников о Симонове ходили легенды:

- Это ж надо! Даже Виктор Васнецов и многие знаменитые, расписывая храмы, делали предварительную разметку квадратами. А Олег Владимирович пишет святые лики играючи, без всякой разметки! Ювелирная работа!..

В эти годы в полной мере раскрылся талант Олега Симонова как создателя искусства большого стиля, иконописца и художника- монументалиста. В храме Сергия Радонежского Олег Симонов оставил частицу своего сердца.

Отсюда, после отпевания, его проводили в последний путь холодным февральским днем 2017 года.