Евфросиния Колюпановская (в миру — Евдокия Григорьевна Вяземская; ок. 1758 — 3 июля 1855, село Колюпаново Алексинского уезда Тульской губернии) — православная подвижница. Княжна из рода Вяземских, фрейлина императрицы Екатерины II, желая посвятить себя Богу, тайно оставила двор, инсценировав свою смерть, и стала юродивой.

16 июля (3 июля по ст. ст.) 1855 года в селе Колюпанове Алексинского уезда Тульской губернии, в доме помещицы Натальи Алексеевны Протопоповой скончалась «неизвестная старица, блаженная Евфросиния Григорьевна». 

Блаженная старица, отказавшись от мира, тщательно скрывала своё происхождение, но об обстоятельствах из своей жизни сама она случайно упоминала в разговорах с людьми. Так, однажды в Колюпаново приехала из Петербурга её давняя знакомая и 1 марта поздравила ее с днем Ангела. Старица поцеловала ее ласково, но внушительно и строго заметила при этом: «Когда знаешь, так молчи!» 

По окончании Смольного института Евдокия Вяземская, происходившая из знатного рода, была фрейлиной при дворе императрицы Екатерины II. Три фрейлины договорились одновременно оставить мир и провести остальную жизнь в подвигах ради Христа. Они оставили свои платья на берегу большого глубокого пруда, чтобы убедить всех, что они утонули, купаясь. Евдокия вместе с Марфой Яковлевной Сониной и девицей Соломией переоделись в костюмы крестьянок и отправляются странствовать, добровольно приняв вольную нищету и юродство, которое святыми отцами Церкви признается за самое высокое подвижничество. 

За время этого странствования старица побывала в нескольких монастырях, где несла разного рода послушания. В монастыре преподобного Феодосия Тотемского, Вологодской губернии она жила на скотном дворе и доила коров, в другом была в просфорне. Так в труде и лишениях и неустанной борьбе со слабостями человеческой природы проводила она годы. Готовая вступить на молитвенный подвиг, Евдокия пришла в Москву к митрополиту Платону, просила помочь укрыться от мира под покровом неизвестности. Мудрый архипастырь, убедившись в твердости её решения, отправляет ее в женский Серпуховской Владычний монастырь к игумений Дионисии (1806- 1815 г.) с собственноручным письмом и напутствованным благословением. В документе, предназначенном настоятельнице, она значилась дочерью сенатора. 

Так, под вымышленным именем «дуры Евфросинии» старица начала свой великий подвиг юродства Христа ради, который продолжала до самой блаженной кончины своей. Юродство во Христе - это особый, высший вид христианского подвижничества. Юродивые Христа ради отрекались от обычного употребления разума, добровольно принимая на себя вид безумного человека, не знающего ни приличия, ни чувства стыда. При всей трудности, подвиг юродства требовал от святых подвижников и высокой мудрости, чтобы бесславие свое обращать во славу Божию и в назидание ближним. Христа ради юродивый на самом деле не безумен; он находится в совершенно здравом уме. Он выглядит, как безумный. Казаться безумным – его свободный выбор. Каждый его поступок подчинен высшему смыслу, все его существование подчинено высшему служению, исполнению своего предназначения – явить миру его болезни безумной нетерпимости и тлетворного неверия.  

Поселившись сначала в самом монастыре в особой уединенной келлии, блаженная старица была вынуждена покинуть монастырь и поселиться в тесной избушке за монастырской оградой. Здесь каждый предмет ее жизненного обихода составлял часть ее тяжелого добровольного креста. В своей хижине старица держала двух кошек и трех собак — Милку, Барбоску и Розку; здесь же помещались куры, индейки, а по ночам прилетал сюда и ворон, которого матушка кормила. Этот ворон послужил ей. Однажды у нее в келлии случился пожар: кто-то из озорников в открытое окно бросил пук соломы с огнем, и келлия загорелась. Старица так обожглась, что шесть недель после этого лежала без движения; один ворон не оставлял ее: он приносил ей пищу и питие и влагал ей в уста. 

Свою убогую келлию юродивая никогда не чистила. Пол был завален остатками пищи животных, которые здесь же, в келлии, и кормились в особом, стоявшем на полу, корытце. Когда наступало время кормить животных, блаженная подходила к корытцу и стучала по нему палкой. Тогда ее любимые кошечки и собачки, слыша знакомый звук и отлично его понимая, в одну минуту собирались около корытца, и старица кормила их, ласково приговаривая: «Кушайте, кушайте, дорогие мои!» Воздух в келлии был страшно тяжелый. Обыкновенному человеку было трудно дышать в этом помещении, которое, кстати сказать, в жару топилось, а зимой почти нет. Как-то часто наезжавшая к старице из Москвы игумения Евгения Озерова сказала ей: «Матушка, зачем Вы держите животных? Такой ужасный воздух!» На это блаженная с улыбкой ответила: «Это мне заменяет духи, которые я так много употребляла при дворе». 

Митрополит Филарет (Дроздов) неоднократно посещал Серпуховской Владычний монастырь и всегда с большим вниманием и уважением относился к юродивой. Старица обыкновенно встречала архипастыря вне монастырской ограды, и когда принимала от него благословение, благоговейно целовала его руку, а святитель в свою очередь лобызал руку старицы. Затем, находясь в монастыре, он много времени проводил в беседе с подвижницей, то прогуливаясь с ней по монастырю, то навещая ее в убогой келлии. При отъезде святителя из монастыря, старица провожала его за святые ворота и здесь принимала от него прощальное благословение. 

Слава о ее подвигах привлекала к ней множество посетителей и посетительниц. Многие издалека приходили и приезжали навестить великую подвижницу, и она никого не отпускала без слова назидания, часто обнаруживая при этом удивительный дар прозорливости. В сороковых годах XIX столетия в склоне оврага на месте своих уединенных подвигов блаженная собственными руками ископала небольшой колодезь, и когда больные обращались к ней за помощью, она часто говорила им: «Берите воду из моего колодезя и будете здоровы». Больные с верой почерпали воду из «матушкина колодца», как называли его тогда и называют теперь окрестные жители, и действительно получали исцеление или облегчение своих недугов. 

Страждущие ехали к колодцу со всей Центральной России. «Сильно болея горлом, живя одна в построенной из конюшни избушке, зимой, я мучилась острой болью и решила утром идти три километра – в больницу. Я молилась блаженной – и внезапно ощутила, что боль сразу прошла. И спал жар. Будь это от прорвавшегося нарыва в горле, был бы гной, но горло было чисто, я была здорова. Это было первое чудо в моей жизни от блаженной Евфросинии», – вспоминала Анастасия Цветаева, сестра известной поэтессы Марины Цветаевой. Узнав о Евфросинии Колюпановской в сибирской ссылке, она переписала ее житие и нарисовала портрет старицы, которому молилась.

Старица исполнена была благих дел и долгих дней. За три недели до своей праведной кончины в воскресенье во время обедни матушка вышла на крыльцо, которое было напротив церкви и вдруг изумительным громким голосом позвала к себе няню, которая за ней ухаживала: «Няня, ты ничего не видишь? Посмотри, вон два ангела в белых одеждах вышли из церкви и зовут меня к себе: «Евфросиньюшка, пора тебе к нам!» Такие видения были ей три воскресения подряд – в одно и то же время, а в четвертое после литургии и принятия Святых Христовых Тайн, старица отошла ко Господу тихо и безболезненно, скрестив на груди свои исхудалые руки. Лицо усопшей праведницы сияло небесным блаженством. Едва она испустила последний вздох, как несказанное благоухание разлилось по всей её комнате. Так тихо и безмятежно предала она свою праведную душу в руки Божии 3 июла 1855 года, в день святого блаженного Иоанна, Христа ради юродивого московского чудотворца, в 3 часу пополудни. 

Не плачем сопровождаем смерть святых, - говорит святитель Василий Великий, - но в восторженных ликованиях веселимся при гробах их, потому что смерть для праведных – отшествие их к лучшей жизни. Так было и здесь: каждый сознательно чувствовал, что хоть старица и умерла, хоть и отошла к Отцу Небесному, но не унесла с собою любви к живым; хоть она и преставилась телом, но духом осталась на земле с пристными ей. Стой, смотри и поучайся! – безмолвно говорило окружающим бездыханное тело блаженной старицы Евфросинии… Не ищи же услаждения зрению и слуху, - завтра око смежится и ухо перестанет слышать… Не давай воли рукам и ногам, - завтра свяжет их рука смерти и тебя самого прикует к одру, с которого уже не встанешь… Не желай пышных нарядов и светлых жилищ – завтра вот в какой приготовят тебе дом… Не желай наград и отличий, - они поместятся на время лишь около гроба твоего , как бы посмеиваясь твоему тщеславию. Не привязывайся к земле и ко всему земному, - завтра коса смерти порешит все эти узы и против воли и желания твоего пойдешь в дальнюю страну иного мира, где все иное и не напомнит тебе ничем твоих богатств и сокровищ. Бодрствуй и спеши перенестись туда заблаговременно мыслью и сердцем, чтобы в тот час, когда введут тебя в эту область, не оказаться тебе там словно в чужом месте, незнакомым с тамошними порядками… 

Согласно завещанию старицы, тело её облачили в монашеское одеяние и положили в простой гроб, а в руки был вложен кипарисный крест и четки. Погребение было торжественное. Литургию совершали три священника, а отпевание совершали шесть священников. 7 июля (по ст. стилю) состоялось погребение. По благословению бывшего преосвященного епископа Тульского Дмитрия, тело похоронили тело в приделе Казанского храма, в трапезной с южной стороны под полом. 

Старица Евфросиния при жизни своей неоднократно предрекала, что в Колюпаново, на месте её подвигов, будет воздвигнута иноческая обитель для желающих посвятить себя на служение Господу.