Родословие тульских промышленных семейств мало изучено. Это были уважаемые и порядочные люди, но сведения о них разрозненны. А вот один семейный архив свёл их воедино.

О производстве самоваров небольшой фабрики П. И. Панаргина до сих пор ничего не было бы известно, если б его потомство в лице праправнучки Татьяны Васильевны Висящевой не обратилось к нам с частными вопросами, а затем знакомство переросло в иллюстрированную публикацию в сборнике «Тени старинного кладбища – тульские некрополи» (Тула: Борус-Принт, 2015). Оказалось, что Панаргины делали надёжные и долгосрочные самовары, но не так заботились о своей рекламе, как местные самоварные «короли» Баташёвы, Фомины, Лисицыны и Тейле, например. Если бы при советском режиме названия улиц и переулков никто не трогал, спеша их переименовать, в Туле любой внимательный глаз непременно задержался бы на аншлагах, сохранивших почти забытые фамилии: Зубовы, Барымовы, Логачёвы, Роговы, Добрынины, Рубцовы… Это «цвет» зажиточных семейств.

Самоварщик Павел Иванович Панаргин основал династию, большое дело которой оборвал Октябрьский переворот, хотя их сыну Николаю Павловичу, женатому на дочери предпринимателя Марии Ивановне Лаврентьевой, в конце 1910-х ещё как-то удавалось что-то производить. Дом № 50 и внутренний двор Панаргиных на улице Георгиевской, в 1923 нагло переименованной в ул. Платона Луначарского, был ухоженным и уютным. В ХХ веке потомки бизнесмена искали работу в далёких от бизнеса учреждениях. Трое Панаргиных погибли на войне 1941–1945. Панаргины сочетались родством с ветвью знаменитых Баташёвых, восходящей к старообрядцам.

Т. В. Висящева пишет: «Бабушка проживала в этом доме с 1913 по 1980. В 1990-х дом снесли и перевезли на дачу начальнику объединения “Туласантехника”, а наши получили квартиру. Здесь хотели устроить зелёную зону по санитарным нормам (квартал был со всех сторон окружён заводами). Затем какой-то предприниматель приобрёл участок земли на месте домов 48–52, огородил забором и устроил склад бетонных плит. Появилась табличка: “Луначарского, 48”. Въезд с улицы Герцена».

Почти все Панаргины захоронены на Зареченском кладбище. Посреди одного участка чёрное надгробие из габбро с эпитафией «Дорогой, любимой мамочке» лежит в свалке. Памятник стоял когда-то на могиле Елены Александровны Панаргиной, р. Семыкиной (1895–1960). Семейству деловых людей Семыкиных не раз доставалось от вандалов и на Всехсвятском: их роскошную чугунную часовню не только разгромили, так ещё и растащили тяжёлые фрагменты по всему городу. Бесчинства и злодеяния советского режима, благостно отошедшие в тень на фоне 1990-х и 2000-х (к которым, кстати, они же и привели), тоже не миновали «умельцев». Например, на одном сетевом аукционе выставлялся орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия, принадлежавший поручику 167-го Острожского пехотного полка Максиму Павловичу Панаргину. В 1905 Максим окончил полный курс Тульского реального училища, с 1912 служил рядовым 11-го пехотного Псковского генерал-фельдмаршала князя Кутузова-Смоленского полка на собственном содержании(!). В 1913 уволен в запас, но в 1914 произведён в младшие унтер-офицеры. Имел светло-бронзовую медаль в память 300-летия царствования Дома Романовых, награждён орденом Святого Георгия IV степени «за то, что, будучи в чине прапорщика, в бою 7-го октября 1915 года, при овладении высоты 86,3 у д. Литва, командуя ротой, преодолев несколько рядов проволочных заграждений, овладев 4-мя линиями неприятельских окопов, захватил 2 действовавших пулемёта, 206 пленных при 4-х офицерах». В Туле он с 1919 последовательно работал техником и инженером оружейного завода, преподавал в местном техникуме и в на высших технических курсах. А 10 апреля 1935 был арестован и отправлен в сибирскую ссылку на 3 года. Содержался в Берёзове Омской области Остяко-Вогульского края. В 1937 М. П. Панаргин — ссыльный, счетовод Берёзовской пушной заготконторы. 30.8.1937 вновь арестован, 21.11.1937 приговорён тройкой Омского УНКВД к высшей мере наказания и расстрелян 26.11.1937. Место захоронения – Тюмень.

Реабилитирован в декабре 1956. За что ж его сослали? «Агитация против Сов. власти, выразившаяся в частном разговоре о дороговизне жизни, а также допущения в частном разговоре критики одного из 6-ти исторических условий тов. Сталина, сослан сроком на 3 года». Лишь избранные люди, пережившие унижения и ненужность, могут понять состояние профессионала, выкинутого из жизни. Об этом — вторая часть письма М. П. Панаргина: «Будучи по образованию техником и имея 17-ти годовой стаж работы в Тульском оружейном заводе, как инженер по холодной обработке металлов, я в г. Берёзове за отсутствием производств используюсь как простой конторщик-картотетчик; использовать 13-тилетний педагогический стаж по чтению лекций по специальным предметам механика – сопромат – детали машин, читанных мною в техникумах и Высших технических курсах в г. Туле, я также за отсутствием специальных школ не могу.

Имея в виду недостаток специалистов, я считаю, использование меня не по специальности недопустимым, и прошу вашего ходатайства перед соответствующими органами о возможности перевода меня в другой город (Томск, Омск, Тюмень, Ишим, Новосибирск и др.), где я мог бы быть использован в полной мере по специальности, принося больше пользы, и честной работой мог бы доказать свою полную преданность Советской Власти.

Кроме того, сын мой, ученик 8 класса десятилетки, за отсутствием таковой в г. Берёзове продолжать обучение здесь не может и принуждён бросить образование. Учитывая вышеуказанное и мой 50-ти летний возраст, моё слабое здоровье (имеется врачебное заключение), всю мою до ареста работу в течение 17 лет на Тульском оруж. заводе и 13 лет педагогической работы по подготовке советских специалистов (имею грамоты, подарки и отличия как красный педагог), прошу не отказать в просимом и дать возможность в последние годы работы по специальности принести посильную пользу в построении Советской высокой техники в первой в мире стране строящегося Социализма». Страна так и непостроенного «социализма» приговорила учёного к расстрелу.
Однако вынужденные оставить самоварный промысел при большевиках, потомки и свойственники предпринимателей Панаргиных и Лаврентьевых не утонули в тени известных предков и не пропали. О племяннике Максима Павловича Аркадии Николаевиче Панаргине (1914–1952) в двух словах не скажешь – слишком яркая личность. О нём писалось в мемуарной литературе как об одном из надёжнейших лётчиков-испытателей. Погибший в мирное время, он похоронен в Люберцах Московской области. Его дочь, художница Алла Аркадиевна Панаргина, проживает в Риге, поддерживает связь с тульской ветвью. А её дочь — популярная актриса София Викторовна Донианц, о которой можно много вычитать на многих сайтах типа «Кинотеатр.ру». Она заслужила признание зрителей по сериалам «Институт благородных девиц», «Татьянин день» и проч. Дарования не уходят в бездну и так или иначе когда-нибудь проявляются, надо лишь внимательнее относиться к родословным.

«Сопредельная» с Панаргиными династия Лаврентьевых не менее талантлива – такие браки не случайны. Знакомясь со схемой, я с удивлением увидел там и двух лауреатов премий за технические изобретения, и актёра К. В. Сорокина, а кроме всего прочего заинтересовал факт женитьбы И. Ф. Лаврентьева на дочери собственного хозяина — то есть не совсем из того сословия.

Однако биография М. И. Лаврентьевой (Панаргиной), окончившей некую «Тульскую гимназию» со «званием учительницы начального училища и получившую свидетельство от 16 июня 1910 года за № 1003», не даёт отнести Лаврентьевых к «простым». Из «простых» они выбивались в настоящую (не в русском ругательном смысле) интеллигенцию тем умственным трудом, представление о коем недоступно народу. Все снимки Марии Ивановны сохраняют один и тот же вдохновенный облик человека, внутренней силе которого остаётся завидовать. Моё убеждение в том, что Заречье — это духовный анклав внутри грубой Тулы, мало интересующейся собственным прошлым, вряд ли поколеблется.

Михаил Майоров писатель-документалист.

По книге «Тени старинного кладбища – тульские некрополи» (2015).