Первая часть

«За короткую совместную жизнь с Есениным С.А. Толстая сделала очень многое, - пишет литературовед Е.Н. Наумов, автор интереснейшей монографии «Сергей Есенин. Личность. Творчество. Эпоха». - Она стремилась оторвать Есенина от нездоровой среды, наладить семейный очаг; она вела записи высказываний Есенина но вопросам литературы, под его диктовку записывала стихи, бережно относилась к его рукописям».

Фронтиспис и обложка 1 тома посмертного издания
«Собрания стихотворений» С.А. Есенина в 4 томах

18 сентября они официально зарегистрировали свой брак в отделе при Совете рабочих депутатов Хамовнического района Москвы. И снова - Остоженка, Троицкий переулок, уютная комната, дух «великого старца»…

Говорить о том, что Лев Толстой встал на пути семейного счастья Есенина и Софьи Андреевны, по крайней мере, наивно. Дело, конечно же, не в этом. Дело в самом Есенине, в его мятежной, не знавшей и не хотевшей знать покоя душе. Есенин - это лермонтовский «парус одинокий» в жизненной пучине суровых революционных лет, надломленный, но не сломавшийся, для которого буря и жизнь суть - одно.

А как вообще относился Есенин к Толстому? Нет ли в этом отношении хоть какого-нибудь намека на то, почему сказка семейной жизни Сергея Есенина и Софьи Толстой была столь короткой и в своем финале драматической? Обратимся к воспоминаниям известного литературоведа Льва Максимовича Клейнборта. Незадолго до революции Клейнборт предложил Есенину ответить на ряд вопросов составленной им анкеты об отношении к творчеству ряда известных русских писателей. В том числе и к творчеству Льва Толстого. «В Толстом, - вспоминал Клейнборт, - Есенину было ближе всего отношение к земле. То, что он звал жить в общении с природой. Что его особенно захватывало - это «превосходство земледельческой работы над другими», которое проповедовал Толстой... Однако вместе с тем чувствовалось, что Толстой для него барин, что какое-то расхождение для него с писателем кардинально».

Изменилось ли что после того, как крестьянский сын Есенин вошел в толстовскую семью? Скорее всего, нет. Своих новых родственников - Толстых Есенин называл не иначе, как «графьями». Не будем вдаваться в подробности последних недель и дней жизни поэта. Согласимся с Максимом Горьким, расценившим душевную драму Есенина как драму последнего крестьянского поэта, разбившего о город свое некрепкое сердце.

Софья Андреевна тяжело переживала уход и смерть человека, которого искренне любила. Для нее это была тяжелая и невосполнимая личная утрата. В течение многих лет она бережно хранила архив поэта, настойчиво, поистине с толстовским упорством боролась против огульной критики есенинского творчества, за восстановление его имени в русской литературе, за издание его книг. Незадолго перед Великой Отечественной войной С.А. Толстая-Есенина сделала комментарии к произведениям поэта, которые и по сей день являются ценнейшим источником для изучения жизни и творчества Сергея Есенина. Все это очень хорошо представлено в отрывках из ее дневников, опубликованных в 1995 году, в 34 номере журнала «Наше наследие», в воспоминаниях знавших ее людей.

Сохранилось немало свидетельств того, что, несмотря на официальную хулу, поэзия Есенина притягивала к себе молодежь. Так было в мирные дни. Так было и в годы Великой Отечественной. В моем журналистском архиве хранится письмо одного из ее участников, школьного учителя из деревни Телятинки Щекинского района Тульской области Бориса Александровича Королева, присланное в ответ на мою газетную статью о Сергее Есенине. В письме ветеран вспоминал как в годы войны, служа в ВВС, он тайно носил с собой томик Есенина, как один знакомый летчик просил его продать эту книгу за очень большие деньги, но он так ее и не отдал – Есенин был ему очень дорог. Письмо заканчивалось словами «…И сейчас, на склоне жизни, Есенин мой любимейший поэт. Пишите же о нем, доставьте нам радость»…

В самом начале этого рассказа я вскользь упомянул о том, что знакомство Есенина и Софьи Толстой могло бы произойти и раньше. Предположение это основано на том, что Есенин в конце 1918 года несколько недель провел в непосредственной близости от Ясной Поляны, с которой напрочь связана жизнь всего толстовского семейства, в том числе и Софьи Андреевны - младшей.

Увлекаясь со студенческих лег краеведением, я, естественно, постоянно интересовался тем, когда и кто из великих и знаменитых посещал мой родной город. Писатели, поэты, артисты, ученые меня интересовали, конечно же, больше, чем цари, придворные вельможи и народные комиссары.

О приезде Есенина в Тулу в конце 1918 года было известно из двух источников: «столичного» и «местного». Однако они не только не дополняли друг друга, но и были противоречивыми. О факте поездки Есенина в Тулу очень коротко упоминает поэт Анатолий Мариенгоф. Рассказывая об общем с Есениным приятеле Л.О. Повицком, Мариенгов писал: «В восемнадцатом году Повицкий жил в Туле у брата на пивоваренном заводе. Есенин с Сергеем Клычковым гостили у них изрядное время».

В 1957 году в 13 выпуске альманаха «Литературная Тула» были опубликованы любопытные воспоминания журналиста и историка, профессора Николая Михайловича Добротвора «Страничка из истории тульской революционной печати». В них в частности упоминалось, что в один из ноябрьских дней 1918 года в редакцию местной газеты «Коммунар», где в то время мемуарист работал ответственным секретарем, пришли поэты Сергей Есенин и Сергей Клычков. «Есенин, - вспоминал Добротвор, - принес на отзыв только что вышедший сборник своих стихов «Преображение», а Клычков передал редакции свой сборник «Дубравна». Здесь же Добротвор пояснял, что Есенин приезжал в Тулу к своему дяде, который был управляющим на пивоваренном заводе Калинкина на углу улиц Коммерческой (впоследствии – ул. Ленина) и Воздвиженской (впоследствии - ул. Революции). «При заводе, - писал Добротвор, - в угловом одноэтажном доме, и жил некоторое время Есенин».

Воспоминания Добротвора показались мне более обстоятельными, но тщательно перелистав все, что было написано о Есенине, я нигде не нашел подтверждения тому, что в Туле у Есенина жил дядя. Видимо уважаемый автор что-то запамятовал. Ведь со времени описываемых событий прошло почти четыре десятка лет! Этим дело и ограничилось.

Неясность сохранялась до тех пор, пока в журнале «Нева» (1969, № 4) не появились воспоминания о Есенине самого Льва Осиповича Повицкого. Именно они и позволили уточнить детали пребывания Есенина в Туле и расставить все точки над i.

...1918 год был для Есенина необычайно трудным. В этот год поэт много и напряженно работал. Из под его пера выходят многочисленные стихотворения, поэмы, статьи. Сблизившись с пролетарскими писателями, Есенин активно участвует в работе над сценарием «Зовущие зори», пишет стихи для исполненной в первую годовщину Октября на Красной площади в Москве «Кантаты».

После октябрьских торжеств усталость особенно дает о себе знать. Нужны были отдых, короткая передышка для нового творческого взлета. Тогда и последовало предложение Льва Повицкого погостить несколько недель в Туле, у его родного брата, служившего управляющим тульским пивоваренным заводом. Вместе с Есениным в Тулу приезжает один из активистов «Трудовой артели художников слова» поэт Сергей Клычков.

Кроме усталости Есенин испытывал в те дни и сильные материальные затруднения. Литературная работа оплачивалась скупо, а жизнь в Москве дорожала день ото дня. В Туле же жилось несколько легче, тем более в гостях, да еще на пивоваренном заводе. По свидетельству Повицкого «тульские недели» были для Есенина «сытными». Здесь «он обрел и душевный покой, и отдых, в котором так нуждался».

Живя в Туле, Есенин внимательно изучал жизнь города оружейников, быт его обывателей, знакомился с достопримечательностями.

«Днем, между завтраком и обедом, - вспоминал Повицкий, - мы с Есениным шатались по базару. Он с азартом окунался в базарную сутолоку.
- Да ты посмотри, мил человек, что за сало! Не сало, а масло! Эх, у нас бы в Москве такое сало!
- Отчего же не купишь, если так расхваливаешь? - спрашивали любопытные.
- А где же мне такие «лимоны» достать? - отвечал Есенин к общему удовольствию публики.
«Лимонами» тогда на базаре называли миллионы. За обедом он делился «рыночными» впечатлениями, тут же дополняя их необычайными подробностями - плодом собственной фантазии. Его слушали с удовольствием».

По вечерам друзья часто отправлялись в один из местных театров, посещали другие зрелищные учреждения города. Следует признать, что культурная жизнь Тулы конца 1918 года била ключом. Стремясь найти какие-либо дополнительные свидетельства о пребывании Есенина в Туле (а, вдруг, повезет!) я перелистал подшивки всех местных газет той поры. Сведений о Есенине увы, не нашел, но культурный фон жизни рабочего города оказался поразительным. Полуголодный, полузамерзший город жил в обстановке необычайного культурного подъема. Самодеятельные артисты из клуба «Пролетарий» в Сапуновском переулке ставили пьесу М. Горького «Мещане» и «Светит, да не греет» А.Н. Островского. Бывшее дворянское собрание рабочие превратили в Дом музыки «Пролеткульта». Здесь выступал симфонический оркестр под управлением Ю.В. Поломского. В его репертуаре значились произведения Чайковского, Рубинштейна, Гуно, Верди и других выдающихся композиторов. В кинотеатрах шел «Гранатовый браслет» по Куприну. В драматических театрах, а их в городе было три, ставилась классика.

Громко заявляло о себе просветительное общество «Ясная Поляна». В сентябре 1918 года отмечалось 90-летие со дня рождения Льва Толстого и торжества по этому случаю продолжались несколько месяцев. В дни пребывания Есенина в Туле общество организовало для местных жителей серию литературно-музыкальных вечеров. В них принимали участие профессор Московской консерватории А.Б. Гольденвейзер, актер МХАТа И.М. Москвин, художник А.Г. Мец и другие российские знаменитости первой величины. На вечерах исполнялась «Крейцерова соната», читались отрывки из произведений великого писателя, звучали воспоминания о встречах с Толстым.

Юная Софья Толстая была активистом общества «Ясная Поляна», устроителем многих его мероприятий и вполне могла встретиться с Есениным в Туле...

Мне же было интересно узнать подробности о «тульском» Повицком, о пивоваренном заводе, которым он руководил, и о доме, где провел свои «тульские недели» Сергей Есенин. Намереваясь подготовить очерк для местной молодежной газеты, я отправился по привычке в Государственный архив Тульской области. Знакомый со студенческих лет дом на улицу Пионерской встретил как всегда торжественной тишиной. В тот счастливый день мне просто повезло. Просмотрев несколько десятков архивных дел - толстых, аккуратно сшитых папок, перелистав несколько сотен пожелтевших от времени страниц, я натолкнулся на скромную серенькую папочку на обложке которой значилось «Дело об учреждении в Туле торгового дома под фирмою «Тульский пивоваренный завод «Унион». Датировано оно было последними месяцами 1917 года. Из архивного дела следовало, что одним из учредителей завода числился некто Борис Иоселевич (Осипович) Повицкий. Это и был родной брат столичного друга Есенина Льва Осиповича Повицкого. Удалось уточнить и то, что фактическим владельцем завода «Унион» являлся купец первой гильдии И.З. Шнейдерман. Участие же в деле Повицкого было связано с техническим руководством предприятием.

Архивное дело позволило выяснить и адрес пивоваренного завода, на территории которого проживал Повицкий, и где у него гостил Есенин - улица Ново-Павшинская, д. 40/46. Современное название этой улицы - улица Коминтерна - мне, как автору серии статей «Улицы Тулы рассказывают» было хорошо известно. Из архива я поспешил по имевшемуся в моем распоряжении адресу и был приятно удивлен: как и много лет назад здесь располагался пивоваренный завод. Оказалось, что годы не тронули заводских построек предреволюционной поры, сохранилась даже старая нумерация домов!

Было это в середине 1970-х годов. Очерк для газеты был подготовлен и вызвал живой интерес у читателей. Вскоре мне пришлось уехать из Тулы на строительство Байкало-Амурской магистрали. Оставшиеся в городе друзья-краеведы и книголюбы во главе с Валерием Васильевичем Пилипенко развернули работу по созданию на территории завода, в доме, где когда-то гостил Есенин, его литературного музея. Через некоторое время помещение было отвоевано и такой музей появился на свет. Приглашение на открытие есенинского музея ко мне пришло на Агитпоезд ЦК ВЛКСМ «Комсомольская Правда», в столицу БАМа Тынду. За тысячи километров от родных мест я ощутил тепло родной земли, признание и благодарность друзей...

А теперь немного о книгах. Прижизненные есенинские издания мне попадались довольно часто: скромные тетрадочки из серой газетной бумаги, легенькие, как пушинки, в скромных разве что не из оберточной бумаги обложках. По мере возможности я их приобретал, но вскоре - обменивал на что-то другое, что меня особенно привлекало: на иллюстрированные журналы революции 1905-1907 годов, на прижизненные издания Л.Н. Толстого, на книги о Тульском крае. Новыми владельцами этих книжных редкостей становились есенинские фанаты, которых во все времена, во всех городах страны было предостаточно. Я же довольствовался посмертным собранием сочинений Есенина, стихотворными сборниками поэта, которые стали более или менее доступны читателю со времен «хрущевской оттепели».

Приятно сознавать, что творчество Есенина постоянно привлекает к себе внимание литературоведов, что каждый год появляются новые книги о нем, что значительный вклад в есениану вносили и вносят исследователи не профессионалы. Самым ярким из них не могу не признать инженера-энергетика Владимира Германовича Белоусова, выпустившего в 1970 году в издательстве «Советская Россия» двухтомную летопись жизни и творчества поэта. В этой книге были впервые опубликованы свыше 100 писем, дарственных надписей и автографов Есенина, отрывки из воспоминаний его современников.

Вместе с тем приходится сожалеть, что обладая несомненным литературным дарованием (это видно по письмам и дневникам) Софья Андреевна Толстая-Есенина не оставила подробных воспоминаний о поэте, не написала книги о нем. Но понять, а значит простить ее за это можно. Есенин был частью ее души, был ее сердечной радостью и болью. Писать воспоминания можно лишь тогда, когда боль утихнет, когда события минувших лет пройдут свою «утряску». Не дождалась она спокойного восприятия прошлого, потому, что всю жизнь не знала покоя. Что же тут поделаешь, толстовская порода!

Непосредственно с именем С.А. Толстой-Есениной в моей библиотеке связана всего одна книга. Но какая! Это вышедший в год Сталинградской битвы госполитиздатовский сборник «Ясная Поляна. Статьи. Документы». Появление на свет этой книги связано с трагическими эпизодами в жизни сокровищницы русской и мировой культуры, которой является яснополянская усадьба Л.Н. Толстого. История выпуска книги такова.

Осенью 1941 года фашисты рвались к Москве. На пути их продвижения к столице с юга были Ясная Поляна и оружейная Тула. Музейные работники и местные власти проделали титаническую работу, чтобы вовремя эвакуировать в глубокий тыл музейные ценности Ясной Поляны. Но сделать это была очень трудно: одновременно шла эвакуация тульских военных заводов. Многое вывезли. Но многое и осталось. Захватив Ясную Поляну, немцы повели себя здесь как настоящие вандалы. В течение полутора месяцев оккупации фашисты осквернили могилу великого писателя, разворовали, выбросили и уничтожили неповторимые реликвии, связанные с жизнью и творчеством Льва Толстого - редчайшие рукописи, книги, картины.

Об этом злодеянии фашизма должны были узнать советские люди, должен был узнать весь цивилизованный мир. Софья Андреевна Толстая-Есенина, являвшаяся к тому времени директором всех толстовских музеев страны, была главным организатором выпуска этой уникальной книги, ее составителем, редактором и поместила в ней подборку высказываний Л.Н. Толстого о Ясной Поляне. Разосланный по фронтовым библиотекам сборник «Ясная Поляна» пробуждал у бойцов и командиров священную ненависть к осквернителям русских национальных святынь.