Из истории дачной жизни туляков

Дачная лихорадка – отнюдь не изобретение советского времени. И до революции в мае туляки открывали дачный сезон, правда, не с лопатами и газонокосилками, как сейчас, а с шезлонгами и теннисными ракетками.

Золотая жила

Традиция проводить лето на даче, подальше от пыльного города и поближе к природе, зародилась в Туле во второй половине XIX века и связана с изменением состава местных органов власти и управления. В результате реформ Александра II (прежде всего отмены крепостного права) в России окончательно формируется новый класс чиновников: учителей, врачей, служащих суда, казначейства и прочих присутственных мест. Большинство из них, даже представителей дворянского сословия, не имели никакой собственности – ни дома в Туле, ни усадьбы где-нибудь в провинции. Те, кто побогаче, отправляли свои семьи летом на воды в Швейцарию или на Северный Кавказ или же снимали домик в Крыму. Для основной же массы служивого люда единственным вариантом летнего отдыха была дача в какой-нибудь живописной тульской деревушке.

Каждый год в конце апреля в газете «Тульские губернские ведомости» (в начале XX века еще и в «Тульской молве») печатались объявления о сдаче в наем дач. География мест отдыха туляков из года в год оставалось все той же. Козлова засека на Воронке, Алексин-бор на Оке, Присады и Новое на реке Шат, Торхово на Тулице и окрестности Иван-озера.

Большой дом в шесть комнат с кухней, отдельным входом и оборудованной купальней на реке стоила на рубеже XIX-XX столетий порядка 50 рублей в месяц. Дом попроще можно было снять рублей за 15-30. За отдельную плату владельцы дач предлагали «стол» (до 10 рублей в месяц), а также овощи «прямо с грядки» и парное молоко.

Для деревенских дачники были настоящей золотой жилой. Местные ребятишки влегкую продавали им свежую рыбу и нехитрые охотничьи трофеи, лесные ягоды, грибы. Селянки нанимались в кухарки и прачки: для дачников везти с собой из Тулы всю прислугу было куда как накладнее, чем договориться с местными.

Официально дачный сезон открывался в середине мая. С обоих тульских вокзалов – Курского (теперь Московского) и Ряжского – пускались дополнительные, «дачные» поезда. К дачным поселкам съезжались торговцы.

Каждый год в мае взлетали цены на услуги извозчиков. Так, в мае 1915 года тульские дачники жаловались журналисту «Тульской молвы» на «беззастенчивость алексинских извозчиков». «За две версты от железнодорожного вокзала они берут по полтора рубля, хотя год назад дорога стоила всего 70-80 копеек. Извозчики нередко пользуются беспомощностью нагруженного коробками и узлами «дачного мужа» и заставляют ехать даже за 2 рубля. Обратная же дорога стоит еще больше».

Алексинские деловые люди стали первыми в Тульской губернии, кто стали строить дачные поселки: изысканные деревянные дома в лесу на берегу Оки для отдыха «туристов». В алексинский бор на рубеже XIX-XX столетий приезжали на лето зажиточные горожане из Тулы, Калуги и Москвы.

Комары и романы

Что ждало туляков на даче, кроме ушлых местных жителей, парного молока и свежего воздуха? Все зависело от интересов самих дачников и их возможностей. Так, в Козловой засеке и Алексин-боре дачники устроили клуб с синематографом (кинотеатром, - И.П.), где каждый вечер крутили ленты, которые накануне показывали в Туле.

Дачники Козловой засеки создали даже общество благоустройства дачной жизни. Сбросились по 5 рублей и оборудовали несколько купален на Воронке, детскую игровую площадку и травяные корты для тенниса. В Алексин-боре, к слову, всегда обитало летом очень много жителей столицы: артистов, врачей, преподавателей. К ним в гости на гастроли приезжали звезды Московского художественного театра и выступали на сцене дачного клуба, в нем же имелся бильярдный зал и комнаты для игр в лото и карты. Кстати, среди алексинских дачников был знаменитый профессор В. Ф. Снегирев, который считается основателем отечественной гинекологии. Для него лето в Алексин-боре было не только отдыхом, но и работой: он вел прием дам в небольшой лечебнице, сюда же к нему на практику приезжали студенты-медики.

Часто на лето в дачный поселок в алексинском бору приезжала легенда русской сцены Вера Пашенная, тогда еще воспитанница театральной студии при Императорском Московском театре (Малого театра). О летних гастролях и отдыхе на берегу Оки В. Пашенная помнила до глубокой старости, дачный эпизод вошел в книгу ее мемуаров, изданных в 1952 году. «Летом 1909 года ученики организовали традиционную для школы летнюю поездку в город Алексин Тульской губернии…Сарайчик-«театр» стоял на берегу Оки, за чертой города на опушке огромного, прекрасного, нетронутого бора, полного ягод и грибов. Какими прекрасными мне показались маленькие керосиновые лампочки в жестяной рампе и темный зрительный зал, наполненный приветливыми зрителями!».

Дачная жизнь наших предков во многом зависела от погоды, и если зарядили дожди, как, например, летом 1908 и 1909 годов, дачный сезон считался неудачным. «Холод и дождь отравляют дачную жизнь, – писал один из дачников Козловой засеки в июне 1908 года. – Даже купаться нельзя, ибо вода в Воронке напоминает по цвету густое какао. Одно хорошо – исчезли комары. Дачникам ничего не остается делать, как писать письма на открытых террасках и читать романы».

Расстрел на даче

Лето на даче всегда считалось у туляков делом приятным и безопасным. Казалось, ничего страшнее проделок местных пацанов, которые могли прорваться в женскую купальню и переполошить купальщиц, быть не может. Но лето революционного 1906 года внесло коррективы в размеренную дачную жизнь. По многим тульским деревням тогда прокатилась волна погромов с поджогами усадеб и лесов, участники беспорядков не разделяли жертв на дачников и местных «буржуев».

Именно на даче в селе Новом на берегу Шата произошло первое в Тульской губернии политическое заказное убийство. В ночь с 19 на 20 августа 1906 года по приговору тульской боевой дружины социал-революционеров был застрелен председатель Тульского окружного суда Александр Ремизов. В то горячее революционное время Ремизов имел неосторожность заступиться за хозяйку дачи – Ольгу Гавриловну Жуковскую. Она пожаловалась ему на неподчинение крестьян: те грозились спалить ее усадьбу. Ремизов воспользовался своим положением и обратился тогда к губернатору с просьбой прислать в село казаков. 1 июля 1906 года в Новое вошли войска, нескольких крестьян, участвовавших в беспорядках, арестовали. А 10 августа на заседании боевой дружины эсеров в Туле было решено, что нельзя Ремизова выпускать живым из Нового и надо его убрать.

Все случилось поздно вечером, когда взрослые дети Ремизова прогуливались по окрестностям, а он остался поработать с документами. Сын Ремизова видел, как около дачи крутятся трое мужчин, но не придал этому значения. Около полуночи в ночной тиши прогремели восемь выстрелов… Когда дети Ремизова вернулись в дачу, их ждала страшная картина: отец лежал в луже крови у письменного стола. Он скончался мгновенно от огнестрельных ранений в голову и грудь.

Как установили позже эксперты-баллисты, убийца стрелял через окно из 10-зарядного пистолета Маузера. Троих убийц - Егора Агафонова, Александра Мельникова и Семена Ничкина – вскоре задержала полиция. При обыске у одного из них нашли листовку с четкими инструкциями по действию членов боевой дружины. Никто из арестованных, как требовал устав организации, не признал своей вины и не давал никаких показаний. Что не помешало всех троих отдать под суд. Но на сибирской каторге они пробыли недолго. Так, Семен Ничкин в 1917 году вернулся в Тулу и вошел в состав Тульского совета рабочих и солдатских депутатов, а потом сделал партийную карьеру в Петрограде.

Автор: Ирина Парамонова