Петр Николаевич Оболенский - князь, тульский губернатор с 6 января по 27 марта 1797 года.

Первая часть

Узы брака

Петр Николаевич весной 1794 года увлекся юной дочерью наместника Анной. По отзывам современников, Анна Евгеньевна Кашкина, «четвертая из сестер, существо нежное, любящее, была самой красивой среди них, с карими глазами и чертами лица тонкими, миловидными». Когда состоялась помолвка с Кашкиным, вдовцом с тремя детьми, бригадиром и тульским вице-губернатором, ей не было и шестнадцати лет.

На свадьбе в мае 1794 года, в день Вознесения, гуляло все тульское дворянство. На этом балу был и управляющий Богородицким имением А.Т. Болотов с сыном.

«Нашли мы все тульское городское дворянство в собрании и с любопытством дожидающееся уже приезда наместника с нареченным его зятем и невестой, - описывает Болотов день бракосочетания Петра Оболенского и Анны Кашкиной. - Вдруг растворяются двери, загремела музыка, и, при звуке труб и литавр, вошел в залу собрания наместник, ведущий за руку свою жену, а за ним нареченный его зять, ведущий за руку невесту. Восшествие сие было прямо пышное и великолепное. После поздравлений начался большой польский танец».

В том же 1794 году Петр Оболенский поручил свой первый и единственный орден – Св. Владимира III степени. Князь очень ценил эту награду и даже в глубокой старости выходил к обеденному столу «в синем фраке со светлыми пуговицами, камзоле или жилете белом пикеевом, очень низко опущенным за талью, с белым высоким батистовым галстуком и орденским крестом на шее».

Бегство в колонию

В начале 1795 года Петр Оболенский снова попал впросак. В скандальной истории с участием оружейного пристава Михайлова, подговорившего служанку советника уголовной палаты Вельяминова бежать от мужа и украсть драгоценности жены советника, он встал на сторону своего подчиненного по казенной палате (см. «Любовница тульского губернатора»). Возможно, в этом деле князь мог руководствоваться не столько интересами службы, сколько моральными соображениями. С.И. Вельяминов – брат того самого отстраненного тульского вице-губернатора Н.И. Вельяминова. В Туле, как отмечал А.Т. Болотов, все знали, что он получил пост в уголовной палате только благодаря покровительству семье со стороны наместника Кречетникова, был совершенно никчемный человек, кутила и картежник, «аморальный тип»: сбежавшая служанка была его наложницей. Но закон был на стороне пострадавшего от кражи чиновника, что подтвердил Сенат, весь состав Тульского уездного суда, отказавшегося вынести обвинительный приговор приставу Михайлову, в итоге оказался на скамье подсудимых. 

В этой неприглядной ситуации для князя Оболенского оказалось весьма своевременным решение Екатерины II об учреждении Вознесенского наместничества. В новые земли Российской империи зазывались «колонисты». «Вызывание происходило людей для населения Вознесенской новой губернии; страшные обещевались выгоды; выбирались наместником люди для уговаривания охочих, - вспоминал о тех событиях А.Т. Болотов. - Велено было уговорить по 1000 душ с наместничества в Вознесенск с великими выгодами, и писано было о том от Зубова к наместникам, то отправлены были по всем уездам особые чиновники уговаривать добровольно казенных крестьян и однодворцев. Они ездили по всем деревням с исправниками и заседателями, убеждали всячески, но худой имели успех».

В Вознесенске формировалась и новая губернская администрация, куда с повышением – на должность правителя наместничества, т.е. губернатора, отправился Петр Оболенский. Новым тульским вице-губернатором стал другой зять Кашкина - Лукьян Иванович Боборыкин, муж его дочери Евдокии.

Служба на западной окраине Российской империи для Петра Оболенского была недолгой. Главным событием стало рождение первого сына от брака с Анной Кашкиной: Евгений Петрович Оболенский, будущий декабрист, появился на свет 6 октября 1796 года в Новомиргороде и был назван в честь деда - тульского и калужского генерал-губернатора Е.П. Кашкина, умершего день спустя после рождения внука.

А еще два месяца спустя не стало и самого Вознесенского наместничества и ставки местного губернатора. Павел I указом от 12 декабря 1796 года упразднил Вознесенское наместничество, включив его территорию в состав Херсонской губернии. Оболенский остался не у дел, но связи в высшем обществе помогли остаться наплаву.

6 января 1797 года последовал указ Павла I о назначении князя Оболенского тульским губернатором. День спустя, 7 января 1797 года, император своим указом повелел «генерал-майора и губернатора тульского князя Оболенского переименовать действительным статским советником».

В 37 лет, с красавицей женой и многочисленным семейством князь Оболенский вернулся в Тулу. По указу Павла I он стал полновластным правителем губернии: должность тульского наместника была упразднена, и теперь в руках губернатора сосредотачивалась вся полнота власти. Возможно, перспектива нести ответственность за все происходящее в губернии, держать ответ напрямую перед императором и Сенатом, не прячась за спину могущественного генерал-губернатора, испугала князя. Уже зимой 1797 года Оболенский попросился в отставку, ссылаясь на семейные обстоятельства, и 19 марта 1797 года, передал бразды правления новому тульскому губернатору Николаю Лаптеву.

Участвовал в умысле на цареубийство

После отставки князь Оболенский обосновался в Москве, в двухэтажном особняке «в приходе Покрова, в старинном, как бы деревенском, помещичьем доме, с флигелями и службами, среди густого, дремучего сада». На лето семья перебиралась в подмосковное село Рождествено в 17 верстах от Ново-Иерусалимского монастыря. «Каждое воскресенье князь с семейством бывал у обедни в своей церкви при Рождествене», вспоминала его внучка Е.А. Сабанеева.

Князь всецело было поглощен семейными заботами: у него было 11 детей. Княгиня Анна Евгеньевна прожила с мужем всего 16 лет, «скончавшись 32 лет от роду и оставив после себя 8 родных детей». В их воспитании князю помогала сестра умершей супруги Александра Евгеньева Кашкина: она оставила службу при императорском Дворе (с 1796 года состояла фрейлиной при Великой Княжне Александре Павловне, а после ее смерти – при императрице Марии Федоровне) и заменила племянникам мать.

По свидетельству Е.А. Сабанеевой, «жила семья Оболенских без вельможных затей, просто и весело. Князь Петр Николаевич вел в миру иноческую жизнь, в посте и молитве. Никогда не появлялся ни на каких общественных гуляньях или в театрах. В клуб он никогда не ездил, в карты не играл, ложился почивать очень рано и так же рано вставал; всякий день гулял пешком, выезжал к обедне и после делал визиты родным или самым близким знакомым, в которых принимал участие».

«Старый князь по наружности казался печальным и суровым. Но недаром маленькие внучки любили его без памяти и за легкие, как пух, седые волосы прозвали «Одуванчиком», таким он и был - весь легкий, светлый и нежный - с детьми сам как дитя», - писал Д.С. Мережковский в жизнеописании сына П.Н. Оболенского Евгения. 

Князь гордился своими сыновьями: сын от первого брака - Николай стал героем Отечественной войны 1812 года, в 1817 году вышел в отставку в чине подполковника. Любимец Евгений служил в нескольких гвардейских полках и стал старшим адъютантом командующего гвардейской пехотой, генерал-адъютанта Бистрома. Младшие – Дмитрий и Сергей в 1824 году поступили в элитный Пажеский корпус.

Все смешалось в доме Оболенских 14 декабря 1825 года.

«Когда и как дошло до Оболенских известие об участии князя Евгения в заговоре 14 декабря, я не умею сказать, - писала Е.А. Сабанеева. - Была ли эта ужасная весть сообщена Оболенским письмами из Петербурга или же знакомыми, приехавшими оттуда, - я не знаю подробностей. Вероятно, для моей матери эти воспоминания были слишком тягостны, она избегала при рассказах вдаваться в подробности. Есть скорби, которые парализуются тяжестью их бремени».

Для Оболенских стало шоком участие Евгения Петровича в тайном обществе и восстании на Сенатской площади. Старый князь не мог поверить, что его сын – государственный преступник, который покушался на жизнь графа Милорадовича и ранил его штыком. 14 января 1826 года П.Н. Оболенский просил императора помиловать сына, но прошение было отклонено.

Из приговора Верховного суда: «Поручик князь Оболенский участвовал в умысле на цареубийство одобрением выбора лица, к тому предназначенного; по разрушении Союза Благоденствия установил вместе с другими тайное Северное Общество; управлял оным и принял на себя приготовлять главные средства к мятежу; лично действовал в оных с оружием, с пролитием крови ранив штыком графа Милорадовича; возбуждал других и принял на себя в мятеже начальство». За эти преступления суд приговорил Оболенского к отсечению головы, но при «конфирмации» смертная казнь была заменена «ссылкой в каторжные работы без срока».

14 июля 1826 года, в день казни главных участников восстания П.И. Пестеля, К.Ф. Рылеева, С.И. Муравьева-Апостола, М.П. Бестужева-Рюмина и П.Г. Каховского, был оглашен приговор и другим декабристам. «Был зажжен целый костер, в который бросались мундиры, ордена и другие знаки отличия осужденных» - молодой князь Оболенский, как и его товарищи, был лишен дворянского достоинства и всех других прав состояния.

Петр Оболенский не смог принять осуждение сына, не писал ему писем, не воспользовался и возможностью передать весточку из дома через жен декабристов, отправившихся вслед за мужьями на каторгу. Молодой князь Оболенский очень переживал этот разрыв с отцом.

«Мысль об открытии сношений с княгиней Трубецкой меня не покидала: я был уверен, что она даст мне какое-нибудь известия о старике-отце», - вспоминал Е.П. Оболенский.

«Оставленный отцом, не получая от него ни строки в продолжении двух лет, я думал, что обречен на всегдашнее забвение о него и от всех вас, - писал Е. П. Оболенский 12 марта 1830 года. - Время не примирило меня с сей мыслью, но, по крайней мере, заставило философствовать поневоле и убеждаться, что нет ничего постоянного в мире».

Петр Николаевич Оболенский скончался в 1833 году, так и не увидев сына. Евгений Петрович пробыл на каторге до 1839 года, затем был перечислен в ссыльно-поселенцы и водворен на поселение сначала в Туринск, а затем Ялуторовск Тобольской губернии. Там он провел в изгнании еще 17 лет. В 1856 году последовал манифест, разрешивший декабристам «возвратиться с семействами из Сибири и жить, где пожелают в пределах Империи, за исключением Петербурга и Москвы». Е.П. Оболенский жил с семьей в Калуге, где умер 26 февраля 1865 года на 64-м году жизни.

Ирина Парамонова специально для сайта «Бренды Тулы»

P.S.

По информации генеалога Игоря Амелютина, в наши дни мужское потомство П.Н. Оболенского продолжается в Европе и США.