В самодержавной России печатать запрещенные цензурой произведения Льва Толстого было намного труднее и опаснее, чем за рубежом. Однако постоянно находились смельчаки, рисковавшие при этом многим: свободой, здоровьем, благополучием семьи, служебной карьерой. В числе первых издателей потаенного Толстого – члены подпольного революционного кружка инженера Александра Ивановича Александрова. По сведениям полиции типография кружка размещалась в квартире некто Губаревой, «известной своим красным направлением». Именно здесь вышло первое нелегальное издание толстовского трактата «Так что же нам делать?», текст которого, а точнее первые 20 глав, в 1885 году цензурой были вырезаны из январского номера журнала «Русская мысль». В легальной печати, в журналах «Русское богатство» и «Детская помощь», Толстому удалось напечатать лишь отдельные фрагменты трактата. Полностью же он вышел нелегально. Трактат распродавался по 2 рубля за экземпляр среди учащейся и студенческой молодежи. Доход от его продажи шел на нужды демократического и революционного подполья, поддержку нуждающихся студентов.

Есть сведения, что человеком, который вынес из редакции «Русской мысли» запрещенную статью и передал ее издателям-нелегалам был сотрудник журнала, известный этнограф и защитник сектантов Александр Степанович Пругавин, находившийся в то время под негласным надзором полиции «в следствие политической неблагонадежности и сношений с сектантами». В некоторых архивных делах карательных органов Российской империи, попадавшихся мне в руки, Толстой и Пругавин упоминались как фигуранты-единомышленники, одинаково опасные для режима.

В том же 1885 году в типографии «Народной воли» в Новочеркасске была напечатана тиражом 500 экз. толстовская брошюра «В чем моя вера», которая продавалась по 10-15 рублей за экземпляр.

В 1885-1886 годах в Петербурге, в легальной типографии Гробовой студент В.В. Водовозов издал ряд произведений Толстого.

Примерно в это же время в Казани революционный кружок И.Н. Смирнова и В.А. Муратова в типографии уездного воинского начальника напечатал «Исповедь» и на примитивном оборудовании трактат «В чем моя вера».

В 1886-1887 годах московский народовольческий кружок литографировал брошюру «Церковь и государство». В 1887 году студент Императорского московского университета М.А. Новоселов впервые гектографировал толстовский памфлет «Николай Палкин».

Весной 1890 года студенты Филологического института в Петербурге напечатали на гектографе 600 экз. «Крейцеровой сонаты» и «Николая Палкина».

В Киеве запрещенные произведения Толстого печатал на гектографе бывший народоволец Кирилл Павлович Злинченко, написавшей впоследствии, живя в эмиграции, ряд статей и воспоминаний о Толстом. В сентябре 1896 года за издание произведений Толстого он был арестован и посажен на несколько месяцев в тюрьму.

Активным издателем толстовских работ, выпустившим на гектографе более 20 произведений, был помещик Николаевского уезда Херсонской губернии Дмитрий Ростиславович Кудрявцев, последователь толстовского учения, также подвергавшийся преследованиям властей. В своем сочувственном письме, датированном 16 января 1895 года, Толстой писал Кудрявцеву: «Обыски и подписки о невыезде очень часто повторяются среди наших друзей в последнее время. Так поступили с Поповым, Страховым, Ивановым (в Воронежской губ.), с Алехиным и др.».

Оригинальный способ распространения произведений Толстого и материалов о нем избрал московский купец И.П.Бр-н (к сожалению, подробных сведений о нем мне найти не удалось). Являясь постоянным подписчиком «Московских ведомостей» он выискивал в газете новые произведения Толстого или статьи о жизни и творчестве писателя. Если такие материалы появлялись, он скупал 50-100 экз. тиража, искусно вырезал нужные ему материалы, наклеивал их в специальные тетрадки в клеенчатых обложных, а затем раздавал эти тетради для прочтения своим знакомым купцам и рабочим.