Начало бурного XX столетия ознаменовалось мировым экономическим кризисом, охватившим и Россию. Кризис тяжело сказался на положении трудящихся. Упала заработная плата рабочих и служащих. День ото дня росло количество безработных. В ответ на это в городах страны участились антиправительственные выступления рабочих, студенчества, интеллигенции. Неспокойно было и в деревне. Для усмирения недовольных царское правительство все чаще использовало войска. Толстой незамедлительно отреагировал на это. 15 марта 1901 года он пишет открытое письмо «Царю и его помощникам», которое вскоре было опубликовано в «Листках свободного слова».

Говоря об уличных побоищах, предстоящих казнях и тюрьмах, писатель заявлял, что во всем происходящем виноваты «не злые, беспокойные люди» (революционеры), а представители власти, «не хотящие видеть ничего, кроме своего спокойствия в настоящую минуту». В письме Толстой требовал отмены всех правил усиленной охраны, при которых население многих губерний отдавалось в распоряжение генералов-самодуров, уравнения крестьян в правах с другими гражданами, устранения преград к образованию, уничтожения всяких стеснений религиозной свободы.

В конце 1901 года, развивая данную проблематику, Толстой пишет свои знаменитые солдатскую и офицерскую «Памятки», в которых обращается уже непосредственно к людям в погонах с призывом осмыслить происходящее в стране с точки зрения подлинных принципов христианской морали, а не безумных приказов начальства.

Выпускать «Памятки» для солдат и офицеров было в традициях многих армий мира, в том числе и российской. В России традиция эта шла от А.В. Суворова, его знаменитой «Науки побеждать». Нередко «Памятки» выпускались в честь знаменательных событий в жизни того или иного полка. В 1891 году, например, была выпущена «Памятка нижнего чина кавалергарда» - «На память десятилетия со дня назначения государыни императрицы Марии Федоровны первым шефом полка». В 1907 году в Петербурге вышла «Памятка измайловца». Напечатанная на мелованной бумаге, с золотым тиснением, с портретами «августейших особ», она была пронизана духом квасного патриотизма и верноподданической моралью.

Наряду с патриотическими стихами и молитвами подобные «Памятки» нередко содержали указания относительно полковой жизни, давали советы по уходу за мундиром, по соблюдению чистоты в казармах, по обращению с оружием и лошадьми. Писались «Памятки» нарочито по-солдатски, с обращением «накоротке»: «Да, братцы, надо любить свой полк, уважать и беспрекословно повиноваться своим начальникам». Как правило, это были книжки величиной в ладонь, которые можно было хранить в нагрудных карманах гимнастерок, в полевых сумках, солдатских ранцах и вещмешках.

Примерно также выглядела «Солдатская памятка», попавшая в руки Толстого летом 1901 года во время его приезда для лечения в Крым. Составлена она была популярным в русской армии генералом М.И. Драгомировым, считавшимся отцом отечественной «военной педагогики». Прочитав «Памятку» Драгомирова, Толстой ужаснулся и долго не мог придти в себя от ее цинизма, от приведенных в ней евангельских цитат, ловко использованных автором для оправдания солдатчины. С дрожью в голосе Толстой говорил окружающим о генеральских наставлениях русским солдатам: «Всегда бей, никогда не отбивайся. Сломался штык, бей прикладом, приклад отказал – бей кулаками, попортили кулаки – вцепись зубами…».

- Нет, это ужасно, - возмущался Толстой, - это что-то до невероятия зверское… «вцепись зубами»…

Знакомство с «Памяткой» Драгомирова явилось непосредственным поводом для написания Толстым его солдатской и офицерской «Памяток».

Эти «Памятки» взывали к разуму и совести нижних чинов и офицеров, разоблачали правительственную политику натравливания армии на собственный народ. Естественно, что легально напечатанными они быть не могли и распространялись тайно. О «Солдатской памятке» полицейские чины, например, писали: «В брошюре Л.Н. Толстой, обращаясь к солдатам, старается при помощи текстов святого писания доказать, что убийство хотя бы даже во время войны грех».

Уже в первые месяцы после создания солдатскую и офицерскую «Памятки» можно было встретить в самых глухих уголках России, в самых отдаленных военных гарнизонах. Добрались они и до Забайкалья, чему в немалой степени способствовала великая Транссибирская магистраль, соединившая европейский центр России с Восточной Сибирью и Дальним Востоком.

Характеризуя обстановку в Забайкалье газета «Искра» писала в корреспонденции, присланной из тех мест: «Слишком уж необычная эта вещь: вдали от культурных центров, в глуши Сибири, в горах Забайкалья слышится революционная песня, печатаются и распространяются прокламации, шевелится рабочий, привыкший к спокойной, ни чем невозмутимой жизни обыватель, начальство, кучка жандармов, присланных к нам для порядка...» (№ 22, июль 1902 г.).

Выступления и протесты забайкальских рабочих не на шутку встревожили местного генерал-губернатора Надарова. Когда в канун 1 мая в Чите появилась прокламация, призывавшая рабочих отметить праздник пролетарской солидарности, губернатор приказал местному воинскому начальству раздать двум сотням казаков по пять патронов и отточить шашки. А через несколько дней последовал новый приказ - вооружить две роты пехотинцев и привести в боевую готовность... пушки!

Подражая рвению генерала Надарова, читинский полицмейстер говорил в те дни:

- Никак, знаете, нельзя без войска, готовится грандиозный бунт; хотят поджечь город, вероятно, будут жертвы с той и другой стороны...

Но предполагаемого бунта не произошло. Состоялась лишь мирная маевка, в которой участвовало около 150 рабочих. До стрельбы, а тем более до пальбы из пушек дело не дошло. Да и вряд ли солдаты читинского гарнизона согласились бы выполнить приказ стрелять по рабочим. В ранцах у многих из них лежала толстовская «Солдатская памятка», отпечатанная в тайной типографии местных социал-демократов. В солдатской среде в те дни шли такие разговоры:

- Раз уж сам граф Лев Николаевич Толстой письмо к нам написал и не велит нам убивать рабочих, и что они такие же, как и мы люди, так значит и впрямь это большой грех - убивать людей. Не будем стрелять в братьев-рабочих!..


Л.Н. Толстой. Офицерская памятка.

Многие офицеры получали «Офицерскую памятку» Толстого, к которой было приложено воззвание местного комитета Сибирского социал-демократического союза. В июле 1903 года местными социал-демократами в Чите было напечатано на гектографе еще одно толстовское произведение – «Письмо к фельдфебелю». Экземпляр этого редкостного издания, имевшего характер прокламации, сохранился в Государственном историческом архиве в Петербурге. В конце прокламации было напечатано известное революционное стихотворение «Смело, товарищи, в ногу!».

Жандармерия и полиция сбились с ног, вылавливая экземпляры «Памяток». Повсеместно была создана сеть тайных осведомителей. За каждый «выловленный» экземпляр власти хорошо платили своим агентам, понимая сколь опасно правдивое и честное слово для антидемократического режима.

Весьма необычный экземпляр «Солдатской памятки» хранился в книжном собрании известного советского библиофила Николая Павловича Смирнова-Сокольского и был описан им в его замечательных «Рассказах о книгах». Брошюра объемом в 13 страниц была напечатана с помощью штемпельного набора. «В годы моего детства, - вспоминал Смирнов-Сокольский, - была в ходу игрушка, которая называлась «Домашний печатник Гутенберг». В коробочке находилась дощечка с продольными прорезями, заполненными каучуковыми буквами, цифрами и знаками. К этому полагалась ручка-верстатка с жестяной прорезью, пинцет и штемпельная подушка. Пинцетом можно было букву за буквой набрать какую-нибудь строчку, допустим фамилию, и отпечатать себе визитные карточки. В зависимости от цены, количество букв набора, равно как и количество строк в верстатке, увеличивалось. Можно было уже изготовить штемпель в три, пять и более строк».

Солдатская памятка имела широкое хождение не только накануне, но и в дни Первой русской революции. В архивном фонде Особого отдела Департамента полиции мне попалась интересное сообщение о том, что весной 1905 года во время обыска в квартире воспитанника Костромской духовной семинарии Сергея Владимировича Сахарова (16 лет) были обнаружены гектограф, химическая краска и только что отпечатанный тираж – 46 прокламаций под названием «Солдатская памятка». Полицейским дознанием было установлено, Сахаров и его друг П.И. Василевский (17 лет) принадлежали к костромской социал-демократической группе учащихся, работавшей под руководством Северного комитета РСДРП.

Мой экземпляр «Солдатской памятки» отпечатан обычным типографским способом на простой газетной бумаге и напоминает скорее не листовку, а отдельный оттиск из народной книги или массового журнала. На первой странице издания, представляющей некое подобие титульного листа, помещены название сочинения и аббревиатура: «Л.Н.Т». Вверху второй страницы, где начинается текст памятки, обозначено авторство: «Л.Н. Толстой». Напечатанную в таком виде «Солдатскую памятку» легко можно было вклеить в любую, вполне благонадежную книгу, а в случае опасности – пустить на «самокрутку». Хранящаяся в моей коллекции «Офицерская памятка» внешне напоминает солдатскую. По всей видимости, ее напечатали в той же безымянной типографии, что и «Солдатскую памятку».